– Вылезай, Мустафа-ага, – сказала она, – приехали.
– Что-то мне не хочется вылезать, – ответил из глубины кувшина джинн, – поехали домой.
– Еще чего не хватало! – возмутился Пашка. – Мы готовились, старались, а он не хочет. Дай-ка мне кувшин, я вытряхну твоего джинна наружу!
Пожалуй, этого говорить не следовало.
Раздался отвратительный вой, и джинн Мустафа выскочил из кувшина со скоростью прыгающего льва.
Кувшин покатился в сторону, жираф Злодей подскочил так, что ударился рогом о пролетавший мимо воздушный шар, но, к счастью, никто не пострадал.
– Это кто меня чуть не вытряхнул? – взревел джинн, играя мышцами. – Мысленно попрощайся с матерью, которая имела неосторожность произвести тебя на свет, бездельник!
Аркаша Сапожков, который стоял неподалеку, развернув лист со стихами приветствия гостю из эпохи легенд, упал от поднявшейся бури. А стихи унесло на другой конец Москвы.
Лишь питекантроп Геракл ничего не испугался.
Он вышел вперед и начал бить себя кулаками в грудь, отчего получался звук, словно колотят молотком по пустой железной бочке.
Джинн Мустафа оторопел от звука и, конечно же, от вида обезьяночеловека.
– Это еще что такое? – спросил он куда тише, чем вопил минуту назад.
Геракл, переваливаясь, направился к всесильному джинну.
– Изыди! – загремел джинн и дыхнул в питекантропа огнем, опалив тому шерсть. Но Геракл – самое отважное создание в мире.
Он продолжал наступать на джинна, а джинн продолжал отступать.
– Это див! – закричал он. – Это сам дьявол! Мое могущество бессильно перед порождением адского пламени.
Мустафа упал на колени и наклонился вперед, намереваясь удариться головой о песок.
Все могло плохо кончиться, но Алиса не растерялась. Она кинулась вперед, обняла руками толстую шею Геракла и начала быстро шептать ему в ухо:
– Геракл, миленький, это свой, свой, только очень глупый джинн! Это гость! Давай его встретим и будем любить! Ну, Геракл, не опозорь нас!
Геракл почти не умеет говорить, но все понимает. И, уж конечно, он не хотел бы подвести свою любимицу Алису.
Он поднял волосатую ногу и поставил ступню на затылок джинна, замотанный шелковой чалмой.
– Геракл! – произнесла тогда Машенька Белая. – Сейчас же отойди, а то останешься сегодня без компота.
Это была страшная угроза. Геракл задрожал, взвыл и отскочил от джинна.
Мустафа приподнял голову, но так и остался стоять на коленях.
– Алиса, – сказал он, – попрошу немедленно вернуть меня в кувшин. Ваш мир захвачен страшными дивами, суккубами и инкубами. Честному джинну здесь нечего делать.
– Открой глаза, о высокочтимый Мустафа, – ответила Алиса. – И посмотри, с каким почетом тебя встречают на нашей биостанции.
Мустафа осмелился открыть глаза и увидел Пашку, который играл на гармошке «Танец с саблями» из балета «Гаянэ» композитора Хачатуряна: он считал, что древние джинны любят эту мелодию.
Затем Мустафа увидел вежливого и воспитанного молодого человека Аркашу Сапожкова, который на хорошем персидском языке читал стихи Омара Хайяма, приветствуя высокого гостя. К сожалению, джинн никогда не был в Персии и персидского языка не знал. Да и с Омаром Хайямом не встречался.
И, наконец, Мустафа увидел двух девочек и одного мальчика, которые приглашали его за стол, накрытый в лаборатории. Посреди стола дымился чудесный плов, а вокруг теснились другие кушанья, изготовленные хозяевами.
И тогда Мустафа решил всех их простить и проследовал к столу.
Он много съел и много выпил, но с самого начала не согласился, чтобы питекантроп Геракл сидел с ним за одним столом.
И сколько ни уверяли джинна натуралисты, что Геракл – это обезьяна, которая уже превращается в человека, но еще не успела, джинн возражал:
– Может быть, это не див, не суккуб и не инкуб. Я верю вам, юные шалуны. Но за долгую мою жизнь я никогда не слышал, чтобы хоть одна обезьяна захотела превратиться в человека и даже смогла это сделать. И теперь я понимаю, как хорошо, что они и не пробовали! Иначе Землю бы заселили эти страшные уроды. Я бы повесил за ноги того жулика, который придумал сказку о том, что человек произошел от обезьяны. Как фамилия этого обманщика?
– Его звали Чарлз Дарвин, – сказал Аркаша Сапожков. – Но мы его считаем великим ученым, а Геракла называем недостающим звеном между обезьяной и человеком.
– Попрошу дать мне адрес этого Дарвина, – сказал Мустафа, захмелевший от шербета. – Я с ним сведу счеты. Я спасу человечество.
– Так от кого мы, по вашему мнению, произошли? – спросила Алиса.
