– Я там бывал, – ответил Аладдин.
– Вот именно, и я думаю, что ты куда старше, чем хочешь казаться, – сказал попугай Аль-Могила.
Дальше они плыли без всяких приключений, если не считать, что у одного маленького островка им стали петь сирены и они чуть не потеряли Икара. Алисе пение сирен показалось нестройным, фальшивым и недостойным того, чтобы ради него кидаться в морские волны, Рашид сказал, что любит только восточную музыку, а попугай заявил, что у него на всякий случай сегодня с утра в ушах вата. А вот Икар, как истинный грек, начал бегать по палубе и кричать, что сейчас вот-вот бросится к сиренам.
Сирены летели за кораблем небольшой стаей, некоторые пели, некоторые просили чего-нибудь вкусненького, некоторые специально звали Икара:
– Иди к нам, мальчик! Удовольствие получишь.
– Знаете что, – сказал тогда Икар, – я за себя не ручаюсь, может, привяжете меня к мачте?
– Да ты присмотрись, Мандалай! – сказал попугай. – Одна другой страшнее. По происхождению они – средиземноморские тюлени. Только с крыльями. Ну какая тут может быть любовь?
– Привяжи! – настаивал Икар.
Его привязали к мачте и сели ужинать. Тут же Икар потребовал, чтобы его развязали или кормили с ложки, потому что сирены не отставали и совсем обезумели – они тараторили, что уже третьи сутки голодные, а из чугунного горшка, в котором Алиса сварила чудесный гуляш из пшена с курицей, поднимался и тянулся за кораблем, как хвост, такой аромат, что сирены украли горшок, обожглись и в конце концов уронили его в море.
На закате по небу промчался крылатый конь Пегас. Зрелище было фантастическое! Громадный прекрасный конь светился голубым светом, и сквозь его шкуру просвечивали звезды.
– Привет тебе, Пегас! – крикнула Алиса. – Спешишь на работу?
– Привет, Алиса, – откликнулся Пегас, – спешу на свое место среди созвездий. Наступает ночь. Надо показывать путь мореходам.
– Пегас! – крикнула Алиса. – Не видел ли ты Синдбада Морехода?
– Видел, – ответил крылатый конь, – я даже рассказал ему некоторые правдивые истории из моей жизни.
– Куда он дальше поплыл?
– Я думаю, что к гиперборейцам, на север, – сказал Пегас. – Ему хотелось поглядеть на ледяные реки и снежные горы. Он все твердил, что такой сказки его дорогая Шехерезада еще не слышала. Прощай, Алиса!
– Как это он тебя назвал? – спросил подозрительный попугай.
– Я не расслышал, – сказала Алиса.
– Но мне кажется, что он назвал тебя женским именем, – сказал попугай.
– Ты ослышался, – сказала Алиса.
– Наверное, приятно иметь столько знакомых, – позавидовал Рашид.
– Да уж, мне приходилось путешествовать, – ответила Алиса.
Все улеглись спать прямо на палубе, заснули сразу, только попугай остался на вахте. Он сидел на верхушке мачты и ворчал:
– Никому нельзя доверять! Подсовывают неизвестно кого! Если Аладдин уже не Аладдин, то, может, и я жар-птица?
И тут он начинал хихикать, как будто кто-то возил гвоздем по жестяной банке.
Наконец впереди показались голубые горы земли Крым.
– Скорей бы ступить на твердую землю, – повторял Икар.
Попугай с Рашидом склонились над картой.
– Вот здесь, – Рашид показывал на высокий утес, нависающий над морем, на котором прилепилась круглая башня, – в замке «Ласточкино гнездо» живет страшный тиран Симеиз. А вон там, правее, где в море сползает язык ледника – первый из ледников, что добрался сюда из Руси, лежит моя родимая земля. Она томится под гнетом Симеиза. Ах, зачем я родился на свет, чтобы переживать все эти мучения!
Он направил корабль в небольшую бухту, умело провел его между вылезающих из голубой воды скал.
Сверху, с гряды снежных гор, которые, как сказал Рашид, назывались Ай-Петри, скатывались серые снежные облака.
К каменному молу сбежалась небольшая толпа одетых в шкуры людей. Они узнавали своего принца и радовались его возвращению. Никто, оказывается, уже и не надеялся, что он жив.
– Ты совсем не изменился, Верный Волк, – сказал Рашид пожилому воину в волчьей шкуре и железном шлеме. У него было обветренное бородатое лицо.
– Вы тоже, господин. Только подросли и стали мужественней.
– Это моя работа, – сообщил попугай. – Я его учил уму-разуму.
Собравшиеся вокруг люди засмеялись. Они никогда еще не видели пиратской птицы и решили было, что это маскарадный костюм.
– Как моя сестренка Гюль-Гюль? – спросил Рашид. – Что о ней известно?
