Дорога через лес оказалась трудной, вездеход в твердых, но не всегда благоразумных руках Тани- маленькой прыгал, как кузнечик. Просто чудо, что пассажиры не поломали себе руки и ноги.
– Мы, как я понимаю, – произнес Лескин, когда вездеход замедлил ход, пробираясь сквозь кустарник, – едем посмотреть, где живут драконы. Если верить рассуждениям нашего начальника и Павлыша, они прилетают с соседнего холма. Что ж, логично…
Он замолчал, давая возможность Павлышу продолжить.
– Мы нанесем им удар прямо в логове?
Павлыш только тут заметил, что Лескин взял с собой пистолет. Джим тоже заметил это.
– Только не твоей пушкой, Лескин.
– Я не просил брать с собой оружие, – сказал Павлыш.
– А я, доктор, лишен вашего альтруизма. Вы не можете знать, что нас ждет. Мой опыт подсказывает…
Татьяна нахмурилась и заставила вездеход перепрыгнуть через неширокий овражек. Пассажиры вездехода посыпались друг на друга, и беседа на время прервалась. Когда машина снова выбралась на ровное место, Татьяна сказала:
– Павлыш – гуманист, а мы, разведчики, жестокие люди. Павлыш не позволит нам обижать безобидных крошек. У них же есть дети. Пусть Лескин попробует выйти к ним с пальмовой ветвью… Правильно, что Нина разрешила ему поехать. Без астронома станция в конце концов обойдется.
– Вы действительно полагаете, доктор, – спросил Лескин, не обращая внимания на речь Тани, – что драконов надо щадить?
– И не я один. Нина тоже так думает. И Таня, по-моему…
– Я от них без ума, – кивнула Татьяна и бросила машину вперед.
Уцепившись за ремень над сиденьем, Павлыш произнес монолог.
– Человечество, – начал он с чувством, – величайший из преступников, и лишь долгим раскаянием оно может замолить свои грехи. Кто-то умный сказал: «Где появляется человек, природа превращается в окружающую среду». Мы тщательно изменили эту среду в своих интересах, не думая о природе. Мы уничтожили массу живых существ, некоторых – начисто.
– И ты бросаешь обвинение в наш адрес, – сказал Джим, – что мы подняли руку на природу этой планеты исключительно ради того, чтобы драконы нас не сожрали.
– Мы рады их не трогать, – объяснила Татьяна. – Но они нас все равно трогают. Держитесь, сейчас прыгнем.
Машина снова прыгнула. Павлыш потерял счет прыжкам и ухабам. Вездеход вилял по девственному лесу, перебираясь через ручьи и овраги.
– Мы мыслим и действуем по древним стереотипам, – продолжал Павлыш. – Вот все здесь люди образованные, слушали лекции о невмешательстве и так далее. И готовы следовать заповедям, которые с таким трудом дались человечеству. Но стоит вас задеть, как взыграл охотник. «Убей дракона!» – вот какой вы придумали лозунг.
– Павлыш, не обобщайте, – остановила его Таня. – Охотник взыграл только в Лескине. Он не верит в дружбу с хищниками.
– Не верю, – произнес Лескин твердо.
Павлыш понял, что его монолог не оказал на окружающих большого влияния. Они обо всем этом знали не хуже Павлыша. Хорошо рассуждать в вездеходе, куда хуже, если тебе надо снимать показания с приборов, а над тобой кружит дракон и ничего не знает об экологии и гуманизме.
Вездеход пересек по дну широкую реку, выполз на дальний берег и начал медленно взбираться по склону, огибая большие деревья.
– На холм подниматься? – спросила Татьяна.
– Уже приехали? – удивился Павлыш. – Тогда лучше въехать повыше и найти открытое место, но так, чтобы не привлекать внимания.
– Придется кружить, – предупредила Татьяна. – И мы в результате поднимем больше шума, чем въезжая на холм прямиком.
– Ну, как знаешь.
Машина заурчала, продираясь сквозь кусты. Стало светлее. Потом вездеход нырнул носом и оказался на ровной террасе. За иллюминатором тянулся обрывчик, усеянный сурочьими норами. Машина остановилась.
– Чуть на сурка не наехала, – сказала Татьяна. – Выскочил, растяпа, перед носом. Правил уличного движения не знает.
Павлыш увидел в боковой иллюминатор, как из норы, метрах в пяти от вездехода, высунулась узкая белая морда с вытянутым, словно для поцелуя, рыльцем. Маленькие черные глаза смотрели на машину с обидой. Хоботок был черным от облепивших его муравьев. Сурку помешали обедать.
– Глядите, – воскликнула Татьяна, – маленьких гонят!
По поляне спешил, переваливаясь, сурок, передние лапы болтались у живота, он подгонял ими к норе двух детенышей, которые сопротивлялись и норовили улизнуть, чтобы вблизи взглянуть на невиданного гостя. Наконец родителю удалось загнать чад в нору и заткнуть ее телом так, что наружу торчал лишь округлый белый зад.
– Поедем дальше? – спросила Таня.
