Подчиняясь требованиям посланца, Дороти сделала шаг к двери.
Настроение у нее было отвратительное, она чувствовала, что происходит нечто страшное и угрожающее, но еще не понимала – что же именно.
Мальчик проводил Дороти в каюту, расположенную этажом выше, чем каюта женщин.
Он постучал три раза в дверь, изнутри донесся знакомый голос.
Мальчик открыл дверь, пропустил Дороти и ушел. За спиной туго хлопнула дверь.
– Добрый вечер, – сказал узкоплечий Камар. Вместо тюрбана на его голове была лишь зеленая повязка, струящийся шелковый халат доставал до пола и даже волочился сзади, шурша по коврам.
Он протянул к Дороти руки, и та только сейчас как следует рассмотрела, какие у него бледные и длинные пальцы.
– Добрый вечер, – настороженно произнесла Дороти. – Почему вы позвали меня? Ведь сейчас очень поздно.
– Потому что Аллах откликнулся на мои молитвы, – хрипло проговорил молодой человек. – Он даровал мне счастье.
– Какое? – решила уточнить Дороти.
– Тебя, – ответил Камар.
– Я вас не понимаю, – сказала Дороти.
– Ты отдана мне. Твоя хозяйка отдала тебя, и поэтому наша баггала уже изменила курс. Если ты выйдешь на палубу и посмотришь, ты увидишь, что звезды расположены на небе иначе, чем прошлой ночью. Мы держим теперь путь не на Южный крест, а на Полярную звезду в созвездии Малой Медведицы.
Сообщив эти навигационные сведения, Камар замолк, и так как Дороти все еще не могла найти слов и сил, чтобы ответить ему, он сам продолжил:
– Судя по выражению твоего лица, я могу предположить, что для тебя мои слова – новость.
– Да. – Дороти удивилась, услышав совершенно чужой низкий голос.
– Она тебе ничего не сказала? Ай-ай-ай! Я-то думал, что вы обо всем договорились. Я так надеялся, что ты добровольно решила соединить свою судьбу с моей.
– Судьбу… – Дороти ничего не могла понять.
– Ты станешь цветком моего гарема, – сообщил молодой горбун, – ты станешь моей любимой женой.
Он говорил, словно умолял, не смея поднять робкие глаза на свою избранницу.
– Как же госпожа мне ничего не сказала?
– Наверное, она думала, что для тебя это будет приятным сюрпризом. Отныне ты будешь жить в роскоши и довольствии. Сними это жалкое колечко…
Он снял с мизинца и протянул ей пышный золотой перстень с изумрудом.
Упоминание о колечке заставило ее посмотреть на камешек. Тот вел себя странно, он как бы подмигивал ей, часто меняя цвет – от розового до черного. И Дороти догадалась, что в том вина не камешка, а Камара, так как у того в голове тоже не было порядка.
– Но как она могла? – спросила Дороти.
– Могла?
– В нашей стране нельзя продавать людей. Я – свободная девушка. Мой отец был королевским служащим. Как такое могло прийти ей в мысли?!
– Дорогая моя голубка, цвет очей моих, – сказал горбун, приближаясь к ней и протягивая золотой перстень. – Мы же не в Англии, мы с тобой в Азии, посреди океана. Здесь мало кто знает об английском короле и тем более о ваших порядках.
– Но об этом узнают – ее же будут судить!
– Твоя хозяйка договорилась, что никто и никогда больше не увидит тебя. Ты утонула в пути. Утонула. А в моем гареме тебя будут звать Фатимой, моя драгоценность. Возьми перстень, возьми, пусть он соединит нас…
Молодой человек уже приблизился настолько, что смог схватить холодными влажными пальцами Дороти за руку, и попытался надеть на ее руку перстень. Дороти вырвалась и отступила назад.
– Не смейте ко мне приближаться! Я вам голову оторву!
– Ах, какая страстная! – воскликнул в радости Камар. – Какие чувства! Как я мечтал о такой красавице, а не об этих коровах, которых мне подсовывали бедные родственники или корыстолюбивый папа!
– Она у меня попрыгает! – пригрозила Дороти. – Она еще пожалеет о дне, когда родилась на свет! Торговать живым товаром!.. Да даже неграми теперь запрещено торговать! Я до короля дойду.
– Вай, вай, – умиленно качал головой ее жених.
– Ее сразу разоблачат, – сказала Дороти. – У меня есть свидетели, матросы, которые были с нами в шлюпке.
– Матросов она тоже продала моему папе, и совсем дешево, – сообщил Камар.
– Матросов?
