– Это ты не готов?! – взвился Сомей с перекошенным от гнева лицом. – Мои смотрящие со счета сбились, пересчитывая твоих новичков. – Или против нас воинов выставишь?
Я, не скрываясь, усмехнулся. Виджар невольно вздрогнул, когда Сомей заикнулся про смотрящих. Получил уже мой подарок, оценил, что не стоит дергать за хвост пусть и старого, но все еще опасного кугуара.
– Мы решили ударить осенью, – напомнил я. – К этому я и готовлюсь. Пока не буду уверен в нашей победе, не выступлю.
Сомей был готов кинуться, глаза остекленели, на губах выступила пена, но Виджар, предвидя, чем это закончится, встал между нами:
– Это твое окончательное решение?
Было в его словах то, что мне не понравилось. Он не для воздушного спрашивал, для себя.
Вместо того чтобы ответить, я решил его слегка припугнуть. Так, чуть-чуть, чтобы занять чем-нибудь на те несколько дней, нужных мне для завершения плана.
– Свое окончательное решение я сообщу, когда найду Кассире и того, кто помог ей скрыться.
– Зачем тебе бывшая нимера? – заинтересовался Сомей, мгновенно растратив весь свой пыл.
Еще один пройдоха вроде моего слуги. Никто не понимает, как он продержался столько сотен лунаров, вечно ослепленный своей яростью.
Я тоже долго задавался этим вопросом. Нашел ответ, когда Демайя так и не вернулась ко мне, предпочтя остаться с ним. Будь он таким, как все думали, этого бы не произошло.
Это не отменяло его зверств, моих, кстати, тоже, но заставляло задуматься. Нас связывало проклятие, однако каждый искал способ выживать в одиночку.
Но сейчас разговор шел не об этом. Виджар мои слова словно и не услышал, да только меня это не обмануло.
Улыбка, когда я заговорил, была зловещей:
– Когда я до нее доберусь, ты об этом узнаешь первым, – пообещал я Сомею, с некоторым удивлением отметив, что его мой ответ вполне удовлетворил.
Но на этом все только началось.
– Ты бы дал поговорить двум старым друзьям наедине, – повернулся воздушный к Виджару.
Тот вскинул на меня взгляд, напоминая, что именно его я и позвал, но я только кивнул, скривившись.
Разговор с Сомеем мог оказаться более интересным, чем тот поединок, который я наметил с Виджаром. Да и как откажешься от возможности устроить ему еще одну встряску. Может, сообразит, что не стоит ему тягаться с теми, кто сумел выжить после Раскола.
Жестом подозвав Раста – тот вышел из тени одной из множества фигур на террасу, куда мы прошли с балкона, приказал проводить гостя до портального зала.
Как только те скрылись за деревьями парка, Сомей усмехнулся:
– Если бы не они, давно попытался к тебе крейза отправить.
– Других это не останавливает. – Я подошел ближе к широким перилам, облокотился.
Жаль будет покидать эту крепость, но и оставаться здесь нельзя. Если начинать, то все заново, чтобы ничто не напоминало о том, что уже ушло.
– Ты про змееныша?
Оборачиваться я не стал, догадывался, что увижу того Сомея, с которым мы когда-то были друзьями. Он единственный, кто последовал за мной только потому, что это я.
– Разве ж только он? – Я не стал подтверждать то, что он должен был знать и так.
Сомей понял, что откровенности от меня ждать не стоит. Только добавил:
– Если ты ошибешься, моя жизнь потеряет всякий смысл. Так что не заиграйся, не подставься под последний удар.
Оборачивался я зря, словно и не он только что произнес эти слова. Губы брезгливо кривятся, в глазах разгорается бешенство.
Очередная маска.
Каждый сам по себе.
– Караму война не нужна. Он тебе поддакивает, но сам слаб. К тому же он торгаш, сблизился с вольными. Получишь ты от него пару-тройку сотен воинов, да и те предпочтут за спинами других держаться.
Сомей ярился, слушая меня, но пока молчал. А большего мне и не надо было. Мы оба избегали разговоров, боясь открыть то, о чем молчали все эти четыреста лунаров. Трудно сказать, кто тогда из нас был прав: я со своей убежденностью, что та тварь не должна вступать под своды храма, или он, говоря, что не стоит действовать столь прямо. Я все равно сделал по-своему, а он… все равно последовал за мной. И дружба стала враждой.
– Сивиа мечтает о Большой воде и готов отдать тебе все, лишь бы ты пообещал ему крепости водных. Но путь туда не близок, через леса и горы, где его отряды будут слабы.
– Ты ему об этом только не скажи. – Голос Сомея сорвался на клекот. Песню вольной птицы.
Мгновение, но мы оба тут же отвели взгляды. Как же горько потерять часть себя!
– Остаемся мы с тобой и Виджар, – продолжил я, пытаясь изгнать из памяти этот миг. – Змеенышу я не верю. Как только победа будет у нас, он ударит в спину.
– Тебе или мне? – Любопытство Сомея выглядело неоднозначно. То ли он хотел оценить уровень моей осведомленности, то ли искал подтверждения собственным мыслям. То ли… просто играл.
– Мне, – спокойно произнес я, глядя ему в глаза. – Его, в отличие от тебя, моя четверка не останавливает. Да и недоверчив ты больно, одна только Демайя продержалась с тобой так долго.
Тот усмехнулся, но глаза все сильнее отсвечивали алым. Этот визит становился опасен для нас обоих.
– Теперь она кричит подо мной!
У меня было чем ему ответить, но осторожность взяла верх. И так сказано больше, чем стоило.
– На меня не рассчитывай. Или ты соблюдаешь наши договоренности и ждешь осени, или выступаешь без меня. Я присоединюсь, если только воплощенные начнут войну первыми.
– Они ее начнут, – хрипло прошептал он и, не прощаясь, направился к лестнице.
Джаред последовал за ним. Еще не хватало, чтобы чужие князья ходили по моей крепости без сопровождения.
Проводив их взглядом, я намерился вернуться в свои покои. Лишь сейчас вспомнил, что пропустил и утреннюю и дневную трапезы. Только настой и выпил.
Но исполниться моим желаниям оказалось не суждено. Навстречу вышел Ким, с трудом сдерживая улыбку.
– Что у нас еще случилось? – тяжело вздохнул я. Последние дни ощущал себя нянькой при баламутных детишках.
– Леда плачет, – равнодушно выдал он, демонстративно смотря куда-то мимо меня.
– Ну а я тут при чем?
– Так лекарю успокоить ее не удается, из-за брата плачет. А вас она боится.
Это было очень похоже на сговор. Хартиш, Милко, теперь эти четверо…
Мне ничего не оставалось, как вновь изменить собственные планы. Леда плакала…
Глава 4
Внезапно возникшее между мною и Дарией отчуждение мне не нравилось. Что-то такое мелькало в ее глазах, что не давало покоя, даже несмотря на общее напряжение. Девочка она смышленая, так что мне не стоило игнорировать ее холодность.
Увы, но пока у меня не было возможности что-либо изменить. Вот уже четвертый день нам только и
