коснуться и меня, обдав меня холодом, – здесь есть кто-то из нашей ветви. И я думаю, что это талтар Яланир, старший сын Вилдора.
– Я… – Сашка сделал очередную попытку вклиниться в разговор.
И если бы это могло остановить вторжение, я, скорее всего, согласился бы рискнуть жизнью своего друга, но плен или гибель сына вряд ли станет аргументом для правителя Дарианы, чтобы закончить только что начавшуюся игру.
Рык демона утвердил меня в мысли, что не я один так думаю.
– Нет. – И уже чуть спокойнее. – Тахар, отправляй своих воинов. Но пусть там слишком не рискуют – это только начало.
Сашка вышел из комнаты вслед за властителем, бросив на меня обиженный взгляд. И это было столь по-детски, что я вновь содрогнулся от осознания, как изменила та нечаянная встреча со мной их судьбы. Во мне жила не одна любовь, но и выгода. И мое появление на Земле было необходимо не только мне, но и моей расе, моему миру. И я знал, что из этого было более важным.
– Ты сказал ему? – Я, задумавшись, не заметил, как Арх’Онт оказался рядом со мной.
– Не успел. – Качнул я головой, вспоминая тот миг, когда влетевший в мою гостиную Александр не только разрушил ощущение покоя, но и сместил приоритеты.
– Не тяни. Мальчишка не понимает смерти, и даже усиль мы охрану, это не увеличит наши шансы сберечь его. А потеря их рода для Лилеи будет страшнее любых других последствий.
Каждое его слово отдавалось в моем сердце болью. Но… он был прав. Ни присутствие Сарката, ни гнев повелителя, ни мои просьбы… ничто не могло остановить Александра, если он что-то решил.
Ему все давалось: будучи человеком, он восхищал изяществом даже эльфов, он заслужил уважение Гадриэля, рожденного интриганом, он поражал своими способностями самого древнего из драконов и он… не знал поражения, не допуская мысли о том, что подобное может с ним случиться.
Он не видел смерти тех, кто был дорог, не ощущал ее безвозвратность, нелепость и невозможность что-либо изменить. Для него все вокруг было сказкой, в которую он попал, едва ли не сам став сказочником.
И я не смог объяснить ему, что смерть в нашем мире столь же необратима, как и в том, что дал жизнь ему. И сколько бы ни было прожито лет: его двадцать пять человеческих, или немногим больше пятисот моих, или более двух тысяч лет Аарона… жизненный путь закончится для нас всех одинаково. И если кому- то из нас и будет подарена новая возможность обрести тело, из нашей памяти уйдет все, что сейчас дорого.
– Боюсь, что убедить его в необходимости этого будет очень сложно, – с горькой улыбкой заметил я.
– У нас нет выбора. – И по тому, как взгляд демона скользнул к снова замершему у окна Кариму и, прежде чем вернуться ко мне мимолетно, словно поддерживая, коснулся Рае, я мог понять – то, что он собирался сказать, никого из нас не обрадует. – Даже если нам удастся победить, эта победа достанется нам слишком большой ценой. И мы сейчас должны думать не только о том, чтобы выжить, но и о том, как будем жить потом.
Не согласиться с ним было невозможно. И если люди, с их более короткой жизнью, возрождались довольно быстро, что уже не раз подтверждалось в истории Лилеи, то долгоживущие расы не всегда были способны восстановить самые ценные роды, несущие древнюю кровь предков.
И задумываться о том, как не дать исчезнуть накопленным знаниям и способностям, должны были именно мы – те, кто стоял во главе своих рас. Действуя, если придется, жестко и безжалостно.
Вошедший слуга накрыл стол, уставив его легкими закусками. И хотя после таких разговоров пища не лезла в горло, ни один из нас не отказался перекусить, отдавая себе отчет в том, что скоро нам вообще будет не до еды.
Вернулся Сашка, все еще недовольный, но уже чуть более спокойный, чем был, когда покидал кабинет. Похоже, Тахар сделал за меня часть моей работы, объяснив советнику то, что не выходило сделать у меня.
Несмотря на загнанное вглубь чувство вины, которое я продолжал испытывать, я был ответствен за него не только как за моего подданного, но и как за друга. Но последние дни были настолько наполнены разными событиями, что наши встречи с ним носили очень мимолетный характер, не давая нам поговорить.
Так что я был рад тому, что дракону удалось хоть немного потушить огонь авантюризма в Сашкиных глазах.
Потом объявился Тахар, коротко кивнув Аарону в ответ на его вопросительный взгляд.
Все, что можно было решить, мы решили. Все, что могли сделать, – сделали. И теперь нашим уделом стало ожидание. Тягучее, тяжелое, наполненное сомнениями и опасениями.
Перед глазами вставали лица Вэона и Амалии, растерянных, не понимающих, почему они должны покинуть не только свой дом, но и свой мир. Но принимающих это с такой внутренней силой, что моя душа корчилась, сдерживая рыдания, пока я провожал их до портала. И теперь я был рад, что Аль’Аир настоял на том, чтобы они отправились на Землю еще до начала вторжения.
Неожиданно повзрослел Аншар, познав ответственность за тех, о ком он должен заботиться.
Альена… эта, совсем еще девочка, не знала, какую судьбу ей приготовили ее отец и я. Не догадывалась, что ее мать и дед лишь молча согласились, жалея, но осознавая, что другого выхода у них нет. И я мог только верить, что когда-нибудь и она, и Сашка смогут не только понять, но и простить нас за это.
Не знаю, какие мысли сейчас терзали свернувшуюся в кресле у камина Рае, не сводящего глаз с танцующих в пламени огня саламандр Арх’Онта. О чем вспоминал Ксандриэль, в глубине зрачков которого проглядывала усталость, Тахар, для которого это было уже второе вторжение даймонов…
Но, когда в комнату ввалился пахнущий дымом и смертью Закираль, неся на руках неподвижную Асию, когда Радмир передал обессилевшую Таши подскочившему демону, одни и те же слова произнес каждый из нас.
Они были воинами.
Мы спустились вниз по холму, не выходя за границу деревьев. Несколько раз я ловила отголоски поисковых заклинаний Кадинара, но их результат оставался для меня неизвестным. Впрочем, в его присутствии я чувствовала себя довольно спокойно, а на крайний же случай у меня был подаренный Вилдором кинжал, да и силы восстанавливались довольно быстро.
– Если вы пообещаете мне, что не сделаете ничего, за что мне пришлось бы беспокоиться, то я смогу предоставить вам довольно приличный завтрак, а может, и сытный обед. – Его голос, неожиданно прозвучавший в неясном гуле просыпающегося леса, вырвал меня из задумчивости.
Я ответила ему понимающим взглядом и кивком, и тут же, демонстрируя свою готовность исполнить его просьбу, опустилась у ближайшего дерева. Я была рада, что защита набиру действует именно так, как и рассказывал Айлас: без исходящего от ткани легкого тепла, это утро вряд ли показалось бы мне столь уютным.
Не успела я еще устроиться поудобнее, окутав себя легкой сетью, которая должна была отследить направленное на меня внимание, – самые простые заклинания были мне уже вполне доступны, а воина уже не было рядом.
Закрыв глаза, я позволила себе не то чтобы задремать, а окунуться в ощущения, звуки, которые с каждым уходящим мигом становились все сильнее. Вот где-то совсем рядом взметнулась с ветки птица, вот едва различимо раздался плеск воды, незнакомый стрекот, напоминающий попытки неумелого музыканта провести смычком по струнам скрипки, отозвался похожим звуком. И это было так умиротворяющее, что я едва не забыла, кто я и где нахожусь. Да и события уходящей ночи казались ненастоящими, оставив за собой впечатление странного сна, в котором смешались собственные фантазии, наложившиеся на произошедшие в реальности события.
Наверное, я все-таки умудрилась уснуть, потому что укол защитной сети заставил меня вздрогнуть, вырывая из покоя, которым было окрашено мое пребывание в мире грез.
– Госпожа Лера, – Кадинар удовлетворенно кивнул, заметив в моей руке неизвестно как оказавшийся
