25 февраля 1994 года Константинову была пожалована амнистия, и в своих первых выступлениях он объявил, что был и останется сопредседателем «Фронта национального спасения». Другими словами, Константинов снова готов выполнить «любой приказ Родины».
Группа Баркашова, на которую позднее обе стороны пытались списать все, что угодно и представить ее виновной во всем, что произошло, на самом деле играла важную, но декоративно-наглядную роль. Люди Баркашова постоянно маршировали перед камерами, строились, перестраивались с неизменным поднятием рук в нацистском приветствии. Их постоянно демонстрировали по телевидению, причем таким образом, чтобы в объектив попадали не лица, а свастики, как на рукавах, так и на огромном знамени.
Цель была достигнута. Возможно, что евреи были сильно напуганы подобной демонстрацией, но и русские еще не забыли, как свастика искрошила своими паучьими лапками-гильотинами 30 миллионов их соотечественников. Баркашовские парады не только оттолкнули от Белого Дома многих людей, которые в другом случае встали бы на его защиту но, что самое главное, оттолкнули многих генералов, уже готовых отдать команду вверенным им войскам спешить на помощь мятежному парламенту. Для глаз бывших советских генералов вид свастики столь же невыносим, как для черта — вид креста. Советский генерал не поведет своих людей сражаться ни за какое дело, пусть самое благородное, если над этим делом развевается знамя со свастикой. Это понимали все, и я нисколько не удивлюсь, если это понимал и Баркашов. И тут дело совсем не в убеждениях, а в магической силе символики.
Видимо, каким-то шестым чувством авантюриста Баркашов понимал, что его втягивают в дело, чтобы подставить, используя именно символику его группировки и связанные с ней ассоциации населения. В вихревом водовороте раскрученных провокаторами кровавых событий трудно проследить за действиями отдельных людей, но за действиями группировок с некоторой погрешностью можно проследить достаточно точно
Кроме задачи «по демонстрации флага», если выражаться военно-морским языком, все остальные действия отряда Баркашова выглядят несколько странными. Странными, если смотреть на их действия с точки зрения того, что от них ожидалось. Наличие в группировке достаточно большого количества офицеров КГБ и МВД, скромно именующих себя «бывшими», стало, видимо, основной причиной того, что баркашовцы оказались практически единственным подразделением у Белого Дома и в нем, не поддавшимся стихийному хаосу, а вопреки ему продолжающему четко выполнять поставленную перед ними задачу.
Баркашовцы предотвратили разграбление здания мэрии и гостиницы «Мир». Хотя они и задавали, если верить показаниям перепуганных женщин из аппарата гостиницы, коронный фашистский вопрос: «Нет ли здесь евреев?» И даже избили какого-то армянина, приняв его за еврея. Тем не менее, они же не подпустили разъяренную, пьяную толпу к помещениям банковского синдиката «Мост», половина капиталов которого принадлежит, прямо или косвенно, еврейским банкирам. Они блокировали все этажи огромного здания, где располагались различные коммерческие конторы, добрая часть которых напрямую связана с Израилем.
В самом Белом Доме баркашовцы несли охрану спецпомещений, которыми были забиты комнаты нескольких этажей, выходящих во двор огромного здания. Когда во время боя туда проникла группа санитаров с носилками, то их оттуда выпроводили со словами: «Здесь раненых нет и не будет!»
Баркашовцы находились в здании до последнего момента и ушли подземными переходами, карты которых, как выяснилось позднее, не было ни у работников Министерства безопасности, ни у работников Министерства внутренних дел, ни, тем более, у Министерства обороны, у которых, к великому удивлению всего мира, не было даже карты Москвы.
Таким образом, будучи совместным детищем КГБ и МВД, отряд Баркашова фактически и выполнял функции охранного подразделения, стремящегося свести к минимуму материальный ущерб, а также охранять, и при необходимости уничтожить огромные залежи секретной документации, которыми были набиты несколько этажей Белого Дома.
Предполагались ли какие-либо еще задачи для баркашовцев? Видимо, да. Например, в кабинете Сергея Бабурина были найдены целые залежи нарукавных повязок со свастикой. На кого намеревались их надеть — неизвестно, но ясно то, что их надели бы на людей, не входящих в группу Баркашова, а их действия списали бы на него.
После завершения штурма Белого Дома Баркашов, естественно, исчез. Сначала пополз слух, что он убит, затем — что тяжело ранен. Затем был пущен слух, что Баркашов со своими «соратниками» расстрелян на стадионе «Асмарал». Параллельно ходил слух, что он сбежал в Сербию, укрылся в иракском посольстве, что его видели выходящим из посольства Ливии. Циники уверяли, что он укрылся в посольстве Израиля, и вскоре улетит обратно в свой родной кибуц, откуда его и заслали в Россию. Между тем, по Москве стали ходить видеокассеты с заявлением Баркашова о том, что он жив и здоров, временно находится в подполье и готов к новым боям. Прохановская «подпольная» газета печатала широкополосные интервью с Баркашовым, где он несколько наивно пытался объяснить, что он, собственно говоря, вообще делал у Белого Дома в компании Руцкого и Хасбулатова.
А тем временем пресса, как и ожидалось, вешала на Баркашова, как говорится, всех собак, делая его чуть ли не единственным виновником кровопролития в Москве.
Он и «Останкино» штурмовал, он и мэрию захватил, он и Белый Дом поджег. Некоторые средства массовой информации даже серьезно утверждали, что весь политический кризис возник из-за Баркашова, который хотел им воспользоваться, чтобы захватить власть в стране. Смею утверждать, что если бы даже все это обреченное на провал мероприятие, названное «октябрьским путчем», каким-то чудом увенчалось успехом, то Баркашова ликвидировали бы в течение недели за полной ненадобностью. Из всех мелких лидеров, принявших участие в событиях, именно Баркашов был наименее самостоятельным и, надо отдать ему должное, наиболее дисциплинированным.
В действительности, как и все вышеперечисленные «герои» бурных октябрьских событий, Баркашов никуда из Москвы не уезжал. Пока его искали в Ираке, Ливии, Израиле и Германии, он эвакуировал занимаемые его штабом помещения в здании Свердловского райсовета столицы. Представители правоохранительных органов появились там лишь 16 октября и, даже не производя обыска, опечатали пустое помещение. Исчезло все, включая и двухметровый штандарт со свастикой, на фоне которого так любил фотографироваться Баркашов. Исчез и председатель райсовета Семенов, оставив записку «Не ищите. Сам позвоню». Комментируя это событие, хорошо информированная газета «Известия» (No 198/93) отмечала:
«Компетентным органам еще предстоит разобраться, как откровенно профашистская организация могла долгое время действовать в центре столицы. Причем вполне легально: летом РНЕ было зарегистрировано в московском Управлении Минюст РФ… Похоже, в силовых структурах существовало мощное профашистское лобби. В списках боевиков из подразделения РНЕ, „защищавших“ Белый Дом, несколько десятков офицеров (некоторые, правда, бывшие) из МВД, органов безопасности и даже армейской разведки.
Может быть, именно этим объясняется странная пассивность правоохранительных органов, не удосужившихся за две недели посетить фашистский штаб. А также тем, что Баркашову позволили беспрепятственно вывезти свои документы, могущие пролить свет на пикантные взаимоотношения с властями. По информации из достоверного источника, московский штаб РНЕ переехал в район станции «Петровско-Разумовское». А большинство боевиков передислоцировались в Красноярск».
Последнее утверждение авторитетной газеты было явной ошибкой. Никто никуда не «передислоцировался». Все, как были, так и остались в Москве, переодевшись только в «цивильное платье».
У самого Баркашова оказался новый задушевный друг по фамилии Коган — один из несостоявшихся лидеров русского народа еще в Верховном Совете СССР, а ныне открывший на Профсоюзной улице какое-то липовое агентство социальных исследований, в помещении которого Сергей Бабурин начал свою новую предвыборную кампанию. Посещал заведение и Баркашов. Видимо, вопреки советам своего мудрого деда, ему не удалось избежать непосредственных контактов с евреем.
Конец у этой истории оказался совершенно неожиданным.
В канун Рождества, 22 декабря 1993 года, Баркашов шел пешком по тихой дороге одного из московских пригородов. Было 4 часа ночи. Баркашов шел один, без телохранителей. В этот момент в него выстрелили из проезжавшей мимо автомашины. Баркашов упал в снег с раздробленным бедром. Через 10 минут другая
