Они договорились, что Лена как бы работает на их оздоровительном предприятии и все подходящие случаи будет направлять к ней. Конечно, давали рекламу, но сколько их, частнопрактикующих врачей? Так что иметь в ее лице своего агента оказалось очень даже неплохо. Расценками занимался Смирнов, опять же консультируемый Пестровой. Но, несмотря на столь деятельное участие в делах, бросать работу и переходить в штат маленькой лечебницы Лена пока не спешила. А Юлька вовсю отдалась любимому делу. «Громоотводы», роль которых по-прежнему исполняли несчастные бродячие собаки, поставляли все те же сотрудники санэпидемстанции. Юлька не интересовалась, что им пообещал Алексей Иванович, но каждый день к ней доставляли перепуганную собаку, а после «разрядки» увозили останки послужившей доброму делу животины.
Случаи же попадались самые разные. От простого жировика и больного зуба до серьезных заболеваний, угрожавших жизни пациентов. В последних случаях без Юлькиного вмешательства дело непременно закончилось бы трагически. Девушка пыталась разобраться, как же у нее это получается. Но, мысли неизменно заходили в тупик, и в конце концов Юлька отбросила никчемные попытки. Достаточно того, что она «заставляла работать» организм пациента, включая какие-то скрытые механизмы и избавляя тело больного от совершенных ошибок. Два или три раза Ленка присылала, казалось бы, безнадежные случаи. Рак, знаете ли, штука серьезная. Но, считавшие себя обреченными люди уходили с видимым облегчением на лице. А в душе эскулапа поселялась радость. Было немного жаль, что нет возможности поделиться опытом. Но, даже все понимающая Пестрова в ответ на попытки объяснить только махала рукой.
— Ты уникум, дорогая. А чудеса не поддаются препарированию. Или вместо того чтобы работать, хочешь превратиться в подопытную свинку?
Превращаться в лабораторную крысу Юльке не хотелось. Да девушка и сама чувствовала, что даже самые скрупулезные исследования не смогли бы создать еще одну, подобную ей.
Квартира покупалась с учетом расположения места работы. И добиралась Юлька пешком. В одном из захиревших институтов были арендованы три комнаты. После ремонта двери украсила бронзовая табличка. В принципе достаточно было бы и ее одной, но помещения в институте сдавались блоками. Так было удобнее. Переступив порог, больной сразу попадал в лечебный кабинет: письменный стол, телефон, неизменный компьютер. У входа — вешалка для одежды и три кресла. На окнах светлые жалюзи. По обе стороны располагались двери, которые вели в два других помещения. Одно из них было переоборудовано в процедурную, вызывавшую у Юльки неизменную улыбку. Но, на этом настояла Ленка.
— А если какая-нибудь проверка? Или ты хочешь, чтобы тебя обвинили в шарлатанстве?
В другой комнате стоял диван, имелся телевизор, а лежащий на полу ковер создавал ощущение домашнего уюта. В комнату отдыха пациентов врач, как правило, не приглашала.
В десять часов утра в дверь постучали, и на пороге появилась целая процессия. Мужчина лет сорока, в хорошем костюме. За его спиной маячила, по-видимому, жена, одетая в бирюзовое платье. Парень лет семнадцати остался на пороге. Весь покрытый пятнами, он, казалось, окаменел при виде Юльки.
— Я… не пойду.
— Пойдешь, куда ты денешься, — грозно глянул на него мужик. — Или хочешь на всю жизнь кастратом остаться?
Юноша покраснел еще больше, но вошел, закрыв за собой дверь.
Судя по диалогу, пациентом был именно он. Решив не смущать парня, врач попросила его:
— Подождите, пожалуйста, в коридоре. А мы с вашими родителями обсудим ситуацию.
Видимо, такое положение вещей его вполне устраивало, так как дверь быстро захлопнулась.
— Так что же случилось?
— Понимаете, Славик очень ранимый мальчик, — неуверенно начала женщина. — И вообще, мы бы не хотели, чтобы дело было предано огласке…
Юлька молча ждала продолжения. Либо ей верят, либо нет. И никакое битье пяткой в грудь тут не поможет.
— Да не ранимый, а в задницу раненный, — перебил ее муж. — Раньше надо было думать, перед тем как сунуть куда не надо.
Решив, что с нее довольно загадок, Юлька дотронулась до его руки и с трудом сдержала смешок. Вообще-то пубертатный период — время для подростков довольно сложное. И у всех вступающих в пору юности появляются определенные проблемы. Но, это чудо нашло в общем-то оригинальное решение. Застенчивость ли была тому виной или просто дурость, пока неизвестно. Но, вместо того чтобы поухаживать за какой-нибудь сверстницей, мальчик решил провести первый опыт с собакой. И домашняя любимица, которой не понравились сексуальные домогательства хозяина, тяпнула его за детородный орган. Укус бы пустяковый, и, отсмеявшись, хирург наложил шов. Но, несмотря на то что все зажило, мальчишка заметно изменился. Забросил учебу, перестал посещать спортивную секцию, и его вот-вот должны были отчислить из института за неуспеваемость.
Именитые сексопатологи только разводили руками:
— Подождите, нужно время.
Но, бестолковый мальчишка этого не понимая. Днями валялся на диване, потеряв интерес к жизни.
— Помогите, доктор. Я боюсь, что мальчик наложит на себя руки.
— Зовите вашего полового агрессора.
Чтобы не смущать парня, Юлька провела того в процедурную. Закрытые жалюзи создавали полумрак, и, уложив бедолагу на кушетку, она стала гладить его по руке. Вполне нормальный мальчишка. Немного закомплексованный, и на печальный опыт его подтолкнула стеснительность. Посмотрев с друзьями снятую в Германии порнокассету, решил попробовать повторить подвиг немецких зоофилов.
«Сняв» невроз, возникший сразу после собачьей агрессии, и подправив разбалансированную гормональную систему, Юлька почувствовала, как успокаивается подросток, еще вчера бывший на грани самоубийства. Жаль дурачка.
— Все, вы свободны. Только не покушайтесь на белую медведицу.
Заметно повеселевший пациент, по-видимому, ничего не понял и, поблагодарив, скоренько покинул кабинет.
— Так быстро? — удивилась дама.
— А чего тянуть?
Покачав головой в ответ на протянутые мужчиной деньги, Юлька сказала:
— Только безналичный расчет. Будьте добры, оплатите через банк и принесите квитанцию.
Не то чтобы она придавала этому какое-то значение, но в щекотливых делах лучше играть по правилам.
— Простите, а при чем здесь белые медведи? — не сдержала любопытства подслушивавшая под дверьми процедурной мать оболтуса.
— Да так… Одного тут за зоофилию судили, а он после вынесения приговора вопрос судье задал: «Ежели белую медведицу изнасилую, на юг отправите?»
Мамаша, поджав губы, хлопнула дверью, а девушка звонко рассмеялась.
Пациентов пока не предвиделось, и Юля решила спуститься вниз, в уютное кафе, расположенное на первом этаже. Несмотря на то что институт дышал на ладан, народу в стекляшке было довольно много. Кабинеты сдавались всевозможным фирмам, жизнь бурлила, и посетители явно не бедствовали. Выпив сока и перекинувшись парой ничего не значащих фраз со случайными знакомыми, чьи офисы располагались на одном с ней этаже, Юлька вернулась к себе. Частнопрактикующий врач имел гораздо больше свободного времени. Поначалу было непривычно, и то, что не нужно было куда-то бежать, вызывало странное чувство. Но, в размеренной жизни, когда на прием являлось только несколько клиентов, была своя прелесть. Девушка включила телевизор и вытянула ноги на диване. Вспомнив смешного пациента, позволившего собственной собаке укусить себя за… она вновь улыбнулась. А потом невольно задумалась, а какая, собственно, личная жизнь у нее. Новый знакомый ей, безусловно, нравился. «Примеряя» Алексея Ивановича на себя, Юлька находила, что он ей небезразличен. Но, сделать шаг навстречу пока не решалась, считая, что это будет некрасиво выглядеть, напоминая расчет теми самыми деревянными деньгами. Ленка только усмехалась, глядя на задумчивый вид подруги, но советами не докучала. Не маленькая уже и сама разберется, что для нее лучше. Юлька немного повздыхала, сетуя на нелегкую девичью долю, и тут в дверь снова постучали. «Наверное, девчонки из соседнего офиса. Опять чего-нибудь одолжить хотят», —
