распахнул дверь и с силой захлопнул ее за собой. Она замерла в изумлении и через некоторое время поняла, что эту оплошность уже не исправить.
Клара сильно сжала телефонную трубку, ей вдруг стало больно говорить. Подавляя эмоции, она переложила трубку и откашлялась.
– Я была рядом с ним, когда он ушел, – мягко проговорила она. – Он так и не пришел в сознание…
Зачем рассказывать Сильви, что за два дня агонии, будучи еще в сознании, Шарль ни разу не произнес ее имени.
– Клара, мне так жаль его! И вас, и себя… Знаете, я так и не забыла его, думала о нем каждый день… Мы переписывались…
Голос Сильви оборвали судорожные рыдания. Весть о смерти Шарля дошла до нее слишком поздно, она даже не смогла приехать на похороны, и это усиливало ее отчаяние. Клара недоумевала, как же она забыла ее известить. Неужели эта несчастная так мало значила, что никто о ней и не вспомнил?
– В утренней «Таймс» опубликовали хорошую статью. Если хотите, я вам ее вышлю. Там его хвалят.
У Клары не было никакого желания читать некролог о Шарле Морване-Мейере – одном из самых великих адвокатов послевоенного периода, как заявляла пресса. Нет, отныне она хотела думать о нем только как о своем маленьком мальчике, очаровательном младшем сыне, в молодости он доставлял ей столько радости.
– Простите, Сильви, я должна была вам позвонить. Но в такие моменты ни о чем не помнишь. Вы хотели бы что-нибудь взять на память о нем?
В конце концов, эта женщина очень любила Шарля, и она совсем не виновата, что потерпела неудачу. Когда-то Клара надеялась, что любовь Сильви затронет сердце Шарля и сможет его спасти, но, увы, память о Юдифи оказалась сильнее. А может, его удерживала тайная вина. А может, он просто не хотел, чтобы милая кузина вышла замуж за…
Клара резко встала. Вот уже шестнадцать лет она гнала от себя эти мысли и не собиралась поддаваться им сегодня.
– Могу прислать вам на память какую-нибудь вещь: фотографию, украшение… – поспешно добавила она.
– Вы очень добры. Если быть честной, я была бы рада получить зажигалку или часы.
Голос Сильви опять задрожал. Клара подумала о золотой зажигалке с инициалами Шарля, этот подарок Юдифи всегда был при нем – в руке или в кармане. Мари хотела забрать ее себе как талисман.
– Я отошлю вам часы, – уверенно проговорила Клара. – Ему было бы приятно узнать, что вы держите их в руках, моя дорогая Сильви. Я займусь этим…
Она и не догадывалась, сколько чувств вызывали эти часы у бедной Сильви. Шарль снимал их перед тем, как заняться любовью. А после, перед уходом, снова надевал, и щелчок застежки наполнял молодую женщину тоской. Клара не знала всего этого, но Сильви будет хранить эти часы, и они будут постоянно напоминать об этом.
– Если будете во Франции, загляните ко мне, поговорим о нем, – сказала Клара на прощание и повесила трубку.
Какое-то время она безучастно смотрела на телефон. Потом, набравшись храбрости, поднялась и вернулась в столовую к остальным.
– Это была Сильви, – проговорила она, усаживаясь на свое место. – Я обещала ей часы Шарля. Надеюсь, никто из вас не против?
Винсен и Даниэль одновременно покачали головами. Они даже не представляли, как смогли бы носить такую личную вещь. Подали десерт, но у Клары пропал аппетит. Устало отодвинув тарелку, она оглядела собравшуюся за столом семью.
– Дорогие мои, нам надо обсудить будущее…
Никто не улыбнулся ее словам, хотя было странно, что именно она заговорила о будущем, как будто собиралась жить еще сто лет и продолжать управлять семьей.
– Сначала Валлонг, – продолжала она. – Жаль, что нет Алена, но он сказал, что очень занят сегодня.
– Его никогда
Рано или поздно вопрос о его отсутствии на похоронах пришлось бы обсуждать, и Клара решила ответить раз и навсегда.
– Конечно, я бы предпочла, чтобы он вчера был с нами. Но тут ничего не поделаешь. Ведь это он организовал похороны Шарля, даже я не смогла бы лучше.
Винсен уставился на бабушку.
– Он?
– А кто еще? Кто-то должен был быть на месте, я не могла все устроить по телефону. Так о чем я? Ах да, Валлонг. Здесь все по-прежнему, он принадлежит мне, и обсуждать тут нечего… Винсен, что ты собираешься делать?
Эту тему тоже надо было затронуть; Магали сидела за столом как побитая собака. Молодой человек, Глядя прямо в глаза бабушке, ответил:
– Собираюсь жить в Париже.
Мари облегченно вздохнула, и это заметили все. Она единственная могла оценить всю важность этого назначения и уникальность шанса, который получил Винсен.
– А где? – безжалостно спросила Клара.
