— Жо, калькулятор еще работает?
В свое время Альбан подарил ей калькулятор с крупными кнопками, чтобы пересчитывать евро в франки.
— Берешь банковскую выписку и смотришь на верхнюю цифру — это остаток на счете. Вносишь ее в окошко калькулятора… Вуаля! Ты знаешь, сколько у тебя денег.
Но, увидев цифру, он каждый раз расстраивался. Ему хотелось помочь бабушке, но так, чтобы она об этом не узнала. Они с братьями оплачивали все счета за «Пароход» и могли бы заплатить за электричество и телефон во флигеле Жо, ведь это совсем немного.
— Так… Налог на жилье платим мы, это — тоже, и это… Послушай, лучше будет, если я все заберу и посмотрю на свежую голову.
—А чем занята твоя голова? — с улыбкой спросила Жо.
— Ничем особенным. И вообще, я хочу есть. Угостишь меня обедом?
— А Валентина?
— Она на два дня уехала в Париж.
Его голос предательски дрогнул, и Жозефина внимательно посмотрела внуку в глаза.
— Вы случайно не поссорились?
— Скажем, у нас вышло маленькое недоразумение.
— Вот как? Мне Валентина показалась очень понятливой. И она тебя обожает.
— Валентина считает, что я слишком скрытный.
— И она абсолютно права! — воскликнула пожилая дама. — Ты не умеешь делиться проблемами, все держишь в себе.
— А ты разве не такая?
Альбан решил воспользоваться так кстати подвернувшимся предлогом.
— Ты разве не такая? — повторил он. — Почему ты никогда не рассказываешь нам о наших родителях?
Не ответив на вопрос, Жозефина встала и направилась к плите.
— Я приготовлю тебе сырное суфле.
— Жо!
— Ну что? — нервно отозвалась она. — Что именно ты хочешь узнать? Они умерли, Альбан, пусть спят спокойно! И меня, старуху, пожалей.
Альбан открыл было рот, чтобы рассказать ей о находке Луи, но передумал. Если Жозефина рассердится на детей Жиля, это будет несправедливо. Можно, конечно, соврать, что это он нашел бумажник, но, если поразмыслить, зачем приставать к ней с расспросами, ведь она давным-давно решила молчать? Со вздохом сожаления он отказался от своего намерения.
— Твои рабочие снуют повсюду, как муравьи, — глядя в окно, сказала Жо.
Ее голос прозвучал непривычно жестко. Интересно, это потому, что она была против ремонта, или она почувствовала опасность, таящуюся в вопросах Альбана? Он подошел к бабушке и обнял ее за плечи:
— Жо, ты просишь меня тебя пожалеть, а ведь я всегда тебя жалею. Если эта тема под запретом, я не стану тебя мучить. Не хочу тебя огорчать.
Не оборачиваясь, она погладила его по щеке.
— Спасибо, дорогой.
Хитрая. Она тоже не собиралась упускать свой шанс. Альбан предложил оставить эту историю в покое, а ведь большего она и не желала. Жозефина решила сменить тему.
— Что Валентине понадобилось в Париже? Это из-за работы?
— Думаю, да.
Альбан достал из шкафа две тарелки и принялся накрывать на стол.
— Поговорили глухой с немым, а, внучок? — весело заметила Жозефина. — Мы оба предпочитаем молчать, когда нас расспрашивают.
— По правде говоря, она расстроилась, — уступил Альбан. — Думаю, ей надо немного передохнуть. Побыть одной. А Давид все твердит — сделай ей предложение, не тяни…
— Прекрасная мысль.
— Но не сейчас. Она даст мне от ворот поворот.
—Уверена, что нет.
—А я говорю — да! Мне кажется, Валентина задыхается рядом со мной, ей здесь скучно, она не может разобраться в своих чувствах.
— В этом ты прав. Но не в своих, а в твоих чувствах она не может разобраться.
— Она тебе сказала?
— Не напрямик.
Всем своим видом выражая сомнение, Альбан воздел очи к небу, чем не на шутку рассердил бабушку.
— Ты смотришь и не видишь, Альбан! Право слово, все мужчины слепы!
— Ну, я еще легко отделался! — со смехом откликнулся Альбан.
— О чем это ты?
— О слепоте, ба, о слепоте!
Она вздрогнула, бросила свои кастрюли и подбежала к нему.
— Дорогой, я не хотела…
Порывистым движением она сняла с него очки, обняла ладонями его затылок, заставив опустить лицо, и поцеловала в лоб.
— Ты ошибаешься по всем пунктам, — прошептала она. — Поезжай за Валентиной, я знаю, она тебя ждет. И кое-что еще.
—Что же?
Жозефина покусывала губы, не зная, стоит ли об этом рассказывать. Но все же решилась.
— Она ждет ребенка. Валентина беременна от тебя.
На несколько секунд у Альбана пропал дар речи.
— С чего ты взяла? — с трудом выговорил он. — Она тебе сказала, а мне — нет?
— Она ничего мне не говорила. Но это понятно без слов.
— Это ты понимаешь! Или думаешь, что понимаешь.
—Я в этом уверена, Альбан, вот и все.
Она отдала ему очки и вернулась к плите, оставив внука в полной растерянности. Валентина беременна? Как это может быть? Как давно? Уж не поэтому ли у нее так внезапно меняется настроение? Если это правда, и она ждет ребенка, то почему не хочет рассказать ему об этом? Пытаясь привести мысли в порядок, Альбан сел. Бабушка никогда не ошибается. Ее мнение неизменно оказывается верным, а предчувствия всегда сбываются. Главное для него сейчас — понять, какие чувства всколыхнуло в его душе это известие. Радость? Страх? Год назад, делая Валентине предложение, думал ли он о том, что у них будут дети? Нет. Ему хотелось доказать ей, что он ее любит. Ее отказ-шутка больно ранил его сердце, но в тот момент он точно не думал о детях.
Новорожденный… Альбан вспомнил о Софи. Когда родились племянники — Луи, Анна и Поль — он приезжал в клинику с игрушками для младенцев. Он был счастлив за брата и с удовольствием думал о прибавлении в семье. Альбан нечасто виделся с детьми Жиля и Софи, но по-своему любил их и всегда радовался, когда родители привозили их с собой на выходные. Для племянников Альбан был «дядей- который-управляет-самолетом», а еще — привозит экзотические подарки и путешествует по всему миру
— О чем задумался? — спросила Жозефина. — Не уверен, что хочешь стать отцом?
Она видит его насквозь! Ну как такое возможно?
— Ничего не понимаю. Я люблю Валентину и буду рад, если у нас родится ребенок. Но к чему эта таинственность? Она сомневается во мне?
— Она боится. Я поняла это, когда она рассказывала мне о себе, о своей жизни, о тебе. Она производит впечатление сильной женщины, но душа у нее ранимая.
— Что, по-твоему, я должен сделать? Помчаться к ней в Париж и сказать, что я самый счастливый мужчина на земле?
