— Конечно.
— А как же тысяча дел, которые надо переделать до свадьбы?
— Все идет по плану. Не хватает только невесты. Надеюсь, она скоро вернется.
— Она уже вернулась! — отозвалась Валентина с порога. — И даже позаботилась о том, чтобы купить малярам тортик, а это значит, они ей очень даже небезразличны!
Осторожно шагая по расстеленному на полу брезенту, она подошла к Альбану.
— Ты не стал заклеивать стекла скотчем? — удивилась она.
— А зачем? Это же так интересно — отдирать краску от стекол! — рассмеялся Коля.
Альбан положил кисточку, вытер тряпкой руки и порывистым движением притянул Валентину к себе, обняв ее за шею.
— Ты хотела меня напутать? — шепотом спросил он. — Куда ты ушла? Ненавижу ссоры.
— Я тоже. Я была у Давида в агентстве, и мы говорили о тебе.
— Всегда говорите только о нем! — лукаво заметил Коля. — Малышка Валентина, завтра утром у тебя будет время нам помочь? Мы оставим тебе двери, все же их красить легче.
— Коля, ей нельзя дышать краской! — возмутился Альбан.
— Водоэмульсионная краска не пахнет, и она не токсична. Но если у Валентины есть дела — подготовка к Рождеству или к свадьбе, я пойму.
—Хорошо, завтра утром буду красить дверь.
Валентина посмотрела на Альбана и ослепительно ему улыбнулась.
—Я не сахарная, — заверила она.
Внимательнее осмотрев комнату, женщина присвистнула от восхищения.
— Великолепно!
Выбранная вдохновенным Коля медово-янтарная гамма полностью изменила атмосферу в комнате.
— Жена не пожалеет, что дала тебе выходной, — предрек Альбан.
Топот на лестнице оповестил их о приезде Софи с детьми.
— Разве они должны были приехать сегодня? — удивилась Валентина.
Она подумала о том, что одного торта на всех не хватит. Разумеется, Софи на «Пароходе» у себя дома, но почему ей доставляет такое удовольствие ставить их в неловкое положение, не предупреждая о своем приезде?
— Вау! — воскликнул возникший в дверях Поль. — Можно войти?
— Ни в коем случае, — отозвался Коля. — Измажетесь!
Луи и Анна, широко открыв глаза, замерли рядом с братом.
— Мам, а что, если перекрасить и наши комнаты? — не допускающим возражений тоном спросила Анна. — Чур, моя будет розовой!
— Подождем до весны, — ответила Софи.
Через головы детей она поздоровалась с братьями мужа, проигнорировав Валентину.
— Цвета просто превосходны! — сказала она с легкой завистью в голосе. — И все-таки, по-вашему, сейчас подходящее время для того, чтобы перекрашивать стены?
— Завтра вечером все будет готово, — уверил ее Коля. — В воскресенье мы все будем помогать тебе готовиться к Рождеству!
То, что все привыкли считать Софи хозяйкой дома, приводило Валентину в отчаяние. Два дня назад Валентина предложила Альбану съездить за елкой, но тот ответил, что этим займутся Жиль и Софи, они всегда выбирают рождественское дерево вместе с детьми.
«Счастье, если мне позволят повесить на елку хоть одну игрушку», — с горечью подумала Валентина. Она сердилась на себя за свою нелюбовь к Софи, но никак не могла забыть ту поездку в Париж за свадебным нарядом и колкости, на которые была так щедра ее будущая невестка.
— Займусь-ка я ужином, — предложила Валентина. — Не знаю, хватит ли на всех…
— Я все предусмотрела! — с удовлетворенным видом отрезала Софи. — Сейчас распакую багаж и спущусь. Еще раз браво, Коля! Дом на глазах превращается в дворец!
Она вышла, увлекая за собой детей, а Валентина, прижавшись к плечу Альбана, проговорила шепотом:
— Господи, как она меня раздражает! Я злюка, да?
— Ну что ты, — тоже шепотом отозвался Коля, который в этот момент вытирал валик. — Она всех раздражает, только никто не признается.
Валентина прыснула, а Альбан громко расхохотался.
Жозефина удобно устроилась в кресле-качалке. Давид по ее просьбе налил им «в полпальца» поммо[15].
— Значит, ты и правда это любишь, — вздохнул он.
— А тебе не нравится?
— Я предпочитаю кальвадос вечером и яблочный сок по утрам, но никак не их смесь! Поужинаешь с нами?
— Нет. Впереди череда праздников, и я хочу отдохнуть.
— Приятно это слышать. А я-то подумал, что молодежь тебя не пригласила.
— Они всегда мне рады, — улыбнувшись, мягко сказала пожилая дама. — Альбан повторяет мне это на сто ладов, а Валентина ему вторит. Но будет лучше, если они больше времени станут проводить вдвоем, а не возиться со старушкой.
Давид подал ей стакан, они чокнулись, и он сел у стола.
— Иногда я спрашиваю себя, знаешь ли ты, как сильно твои внуки тебя любят?
— Я это знаю. Но они живут своей жизнью, и это нормально. А мне очень нравится мой маленький уютный домишко!
Она сделала глоток и прищелкнула языком.
—Ты пришел, чтобы я тебе погадала? — неожиданно с волнением в голосе спросила Жозефина. — Знаешь, с того самого дня, как я попала в больницу, карты лежат в ящике и мне совсем не хочется их доставать.
— Я и не думал о картах, Жо. Я пришел, чтобы поцеловать тебя и… поговорить.
— Ты выглядишь озабоченным… Что-то случилось? Это связано с женщиной?
Окинув его строгим инквизиторским взглядом, она заключила:
— Это не серьезно.
Когда она так на него смотрела, Давиду казалось, что он становится прозрачным, поэтому он поторопился выложить то, что было у него на душе.
— Это касается тебя. Тебя и твоих проклятых секретов. Ты сеешь неприятности в своей семье, Жо.
— Я?
— Ты отмалчиваешься, а они ищут. Угадай, зачем Альбан ездил сегодня утром в Гавр? Чтобы поговорить с отцом Эриком!
— Не может быть! — взорвалась Жозефина. — С отцом Эриком Ватье? Да откуда они могли…
— У меня не спрашивай, я понятия об этом не имею. Зато расскажу тебе о визите Валентины. Она пришла ко мне сама не своя. Она видит, что Альбан что-то от нее скрывает. Он постоянно о чем-то размышляет, а что, по-твоему, думать Валентине? Он боится рассказать ей о том, что его мать была сумасшедшей, потому что Валентина ждет ребенка. И из-за этого они ссорятся. Кстати о ссорах. Мы с Альбаном на днях, на пляже, тоже чуть не поссорились. Он подозревает, что ты рассказываешь мне то, что таишь от него, и злится.
