сыном.
Неужели любовь ослепила его до такой степени, что он не замечает очевидного? У Маргариты, вне всяких сомнений, проблемы с психикой, ей уже давно нужно было посетить специалиста. «Да она сумасшедшая!» — однажды ночью шепотом сказал жене Антуан. Это слово, наконец, прозвучало, но они никогда не произносили его на людях.
Жозефина перестала раскачиваться в кресле. Ей было тяжело вспоминать о том времени, но, как многие люди преклонного возраста, чья жизнь близится к концу, она постоянно погружалась в воспоминания. Единственное, что было хорошего в тех днях и о чем она жалела, был ее муж Антуан — его нежность, его присутствие рядом, их взаимопонимание. Увы, несмотря на совместные усилия, им не удалось спасти Феликса.
У нее за спиной открылась дверь, и порыв холодного воздуха вместе с Альбаном ворвался в кухню.
— Ты могла бы поваляться в кровати подольше хотя бы в воскресенье! — воскликнул он.
Пока Жо перебирала события прошлого, встало солнце. Пахнущий мылом и шампунем Альбан наклонился, чтобы поцеловать ее.
— Возьми оладьи, это для вас, — сказала Жозефина, указывая на накрытую салфеткой корзину.
— Ты не пойдешь со мной? Дети расстроятся, и мы тоже!
— Мой милый Альбан, ты прекрасно знаешь, что я об этом думаю. Каждый на своем месте, и все довольны.
— Братья сегодня вечером уезжают, — продолжал настаивать он. — Доставь им это удовольствие, идем…
Он взял ее за руку и нежно помог подняться, потом свободной рукой подхватил корзину.
— Надеюсь, тут много?
— А как же…
Улица встретила их моросящим дождем. Небо было свинцово-серым, угрожающим. Зимой и осенью Жиль с Софи и детьми появлялись здесь редко, а вот Коля и Малори бесстрашно бросали вызов непогоде. Они приезжали на сутки, разводили адское пламя в кухонном камине и спали в свитерах. В перерывах между полетами наведывался и Альбан. Впрочем, вилла часто всю зиму стояла закрытой и Жозефина почти забывала о ее существовании. Но теперь все было по-другому.
Глядя на фасад дома, пожилая дама остановилась.
— Альбан, ты уверен, что принял правильное решение? — спросила она каким-то чужим голосом. — Вы с Валентиной там просто заблудитесь! И потом, содержание этого проклятого мусорохранилища обойдется недешево! У меня уже нет денег, ты это знаешь, и я не смогу вам помочь. Хотя даже если бы они у меня и были, на дом я бы их не потратила. Если бы решение было за мной, я продала бы его завтра же!
— Проклятое мусорохранилище? — с улыбкой повторил Альбан.
Списав этот порыв на преклонный возраст бабушки, он попытался ее успокоить, но она продолжила:
— Ты встретил замечательную девушку. Увези ее подальше отсюда, поверь, я знаю, что говорю!
— Да что с тобой сегодня, Жо?
Он снял очки и протер стекла полой рубашки.
— Мы намокнем под дождем, пошли.
Жозефина поняла, что ей не удастся ни напугать его, ни привести в уныние. Да и был ли у него выбор? Альбан лишился профессии, доходов, возможности удовлетворить свою страсть к полетам. Ему предстоит заново начать свою жизнь, и он, вне всяких сомнений, думает, что здесь у него это получится лучше, чем в любом другом месте. Они с братьями всегда считали «Пароход» своим убежищем, своей тихой гаванью, и у Жозефины не хватало смелости их разубедить. Она предпочитала молчать, поэтому вся вина за то, что случится в будущем, ляжет на ее плечи.
— Ах, Альбан, — со вздохом проговорила она, и сердце ее сжалось.
Он надел очки, обнял ее и увлек за собой к дому.
2
Валентина прогуливалась по набережной Трувиля, где располагался рынок. Она уже купила рыбы, но решила немного пройтись, вдоволь надышаться морским воздухом. Натянув шерстяной берет на уши, чтобы защититься от холодного ветра, она останавливалась перед каждым прилавком в поисках идей для меню. Альбан утверждал, что готов довольствоваться самой скромной пищей. В действительности же он привык к дорогой и изысканной еде, вот только сам об этом не подозревал. С детства избалованный кулинарным искусством Жозефины, он принял как должное мастерство поваров компании «Air France» и разнообразие деликатесов в самых лучших отелях мира, поэтому его представление о простой пище было весьма своеобразным.
Посоветовавшись, они решили, что будут стоять у плиты по очереди, и распределили другие домашние обязанности. Они только пытались ужиться вместе.
После отъезда остальных членов семьи Жозефина редко появлялась в «Пароходе», предоставив им свободно наслаждаться обществом друг друга. Валентина исходила виллу вдоль и поперек, чтобы лучше освоиться. Этот замечательный дом открывал перед своими обитателями практически бесконечные возможности, но, к сожалению, порядком обветшал и требовал серьезного ремонта. Валентина раньше жила в однокомнатной квартирке, поэтому понимала, что пройдет время, прежде чем она привыкнет к большому дому. До переезда она была уверена, что такая перемена ей несомненно понравится, но все оказалось не так просто.
Уложив покупки в багажник «пежо», Валентина решила погулять еще немного по пляжу, на котором даже во время прилива оставалась широкая полоса мелкого песка. Некоторое время женщина шла, спрятав руки в карманы и глядя на море, потом села, подставив лицо ветру.
«Валентина, мне кажется, в тебе что-то изменилось», — так сказала Жозефина в вечер ее приезда. Изменилось? Разумеется. Второй раз в жизни она ждет ребенка. Хотя нет, правильнее сказать, она беременна. Валентина пока не хотела думать о ребенке, потому что боялась разочарования.
Закрыв глаза, она подавила глупое желание разреветься. Она убедилась в том, что беременна, две недели назад. Новость ошеломила и испугала ее. Валентина пыталась предугадать многочисленные последствия этого события. Семь лет назад все было так ужасно! Парень, с которым они вместе жили, за которого она собиралась замуж и который сам предложил ей перестать пользоваться контрацептивами, повел себя как последний подлец: узнав о ее беременности, он испугался и сбежал. Однажды вечером, вернувшись домой, Валентина нашла на кухонном столе письмецо с извинениями. Его вещей в квартире уже не было. А письмо она бережно хранила, чтобы при случае напомнить себе о том, что мужчинам доверять нельзя. Она не стала оплакивать свою судьбу, нет. Она была решительно настроена оставить ребенка. Ну и что, что она будет матерью-одиночкой? Женщины с таким, как у Валентины, независимым характером всегда обращали мало внимания на условности. Она зарабатывает себе на жизнь, работает дома. Она выдержит. Но природа распорядилась иначе: через три недели у Валентины случился выкидыш, и направление ее жизни снова изменилось. Ненавидя весь мир, она уехала в Америку, где довольно долго жила, когда училась в вузе. Год спустя она вернулась во Францию с еще одним дипломом. Поступив на работу в известное издательство в качестве переводчика англосаксонских бестселлеров, Валентина с головой окунулась в работу и совершенно не думала о мужчинах, даже о тех, кто пытался ей понравиться. А потом появился Альбан…
Она опять открыла глаза и стала смотреть на синевато-серое море. Альбан как раз из тех закоренелых холостяков, общения с которыми она старалась избегать. И все же ему удалось заинтересовать ее, успокоить, разбудить в ней желание любить. Но как он поведет себя, узнав, что, несмотря на все их предосторожности, Валентина все-таки забеременела? «Ни одно средство контрацепции не дает стопроцентной гарантии», — сказал ей гинеколог, к которому она пришла за советом. Выйдя из его кабинета,
