— В крепости — нет. Понимаете теперь? Эта крепость — она послана мне судьбой. Я спрятал образец в подвале. Никто не знает. Только вы теперь... Осенью я пронесу контейнер в наш мир.
— Зачем?
— Вы не понимаете? Неужели? А вы подумайте, Виктор Павлович! — Рузгин глянул на старшего товарища с нескрываемым мальчишеским превосходством.
— Сдаюсь! — Виктор рассмеялся.
— Эх вы, даже подумать не хотите. Так вот, есть теория, что это деревья создают мортал. То есть первоначальная аномалия создала их, а потом они стали поддерживать мортальные зоны своим существованием. Понимаете? Замкнутый круг. Если мы вырастим здешние клетки в нашем мире, то сможем создать мортал...
— Зачем?
— В лечебных целях, технологических... да мало ли каких! Это же перспектива! — У Бориса горели глаза. — В прошлом году наш человек прошел врата, но не вернулся. Весной они пришлют еще кого-нибудь. В мае на Аркольском перевале человек из нашей фирмы будет ждать меня... — Борис запнулся, сообразив, что и так наболтал лишнего. — Если мы не встретимся, он попытается добыть новый образец.
— На провоз биологических образцов в наш мир нужна лицензия. Все, кто возвращается, проходят дезинфекцию. У тебя этой лицензии наверняка нет. Как же ты собираешься протащить свои находки?
— Я уже все продумал. С грузом серебра. Да, там будут дезинфицировать багаж. Но разом. Весь ящик. Мой контейнер не пострадает. Все продумано!
Рузгин замолчал. Понял — его занесло. Не следовало об этом никому говорить. Даже Виктору Павловичу. Хотя в порядочности Ланьера он никогда не сомневался.
— Боря, вот что мне скажи, ты майору Васильеву обещал заплатить, если за нами явится вездеход? — спросил после паузы Ланьер.
— Обещал, конечно. Фирма бы заплатила.
— Много?
— Очень много.
— Странно, — Виктор по своему обыкновению почесал переносицу.
— Что — странно? — не понял Рузгин.
— Тогда странно, что он за нами не заехал. Майор своей выгоды не упускал никогда.
Получалось, Васильев не мог прислать вездеход. Именно не мог. Был не в силах. «Сила...» Это слово просачивается в каждую фразу. Хьюго прав. А лучше бы он ошибался.
— Ты несправедлива, герцогиня. Я к тебе всей душой, а ты... — услышал Виктор в коридоре голос Хьюго.
Он остановился, не зная, требует ситуация его вмешательства или нет.
— Я сказала — отвяжись, — узнал Ланьер низкий голос Кори.
— Поль не вернется. Поверь мне и моему чутью.
— Для тебя это ничего не меняет.
— Почему? У тебя что-то не в порядке? Болезнь какая? Неужели здоровая женщина не хочет секса? Постится все лето? Не поверю. Я по именам знаю твоих любовников. Уверен — не всех. И вдруг блудница обращается в монахиню.
— Ты — урод. Меня тошнит, когда я вижу твою рожу. Эта мысль тебе в голову не приходила?
Дальше послышалась возня. Мокрый звук пощечины.
Сдавленный выкрик: «Сволочь!»
Пора вмешаться. Виктор шагнул вперед. Вечный фонарь под потолком освещал вполне банальную сцену: здоровяк охранник рвал одежду с женщины. Виктор подошел сзади и ударил ногой промеж расставленных ног Хьюго. Тот взревел, скрючился. Второй удар — по затылку. Кори, вырвавшись наконец из рук Хьюго, добавила. И не слабо.
Прежде чем Хьюго успел очухаться, Виктор вырвал пистолет из кобуры охранника и снял с предохранителя.
— Кори, как ты думаешь, если я пристрелю этого типа, Бурлаков меня простит или нет? — спросил он у герцогини.
Та спешно пыталась застегнуть черное платье. Не получалось: две пуговицы были выдраны с мясом.
— Не пачкай рук, — проговорила она, наскоро завязывая волосы в узел.
Хьюго прислонился к стене и теперь смотрел на Виктора с ненавистью, растирая левой рукой шею.
— Э-эх... Я же просил вас, Виктор Павлович: не вмешивайтесь. Вас не касается то, что здесь происходит. Осенью вернетесь в свой чистенький отвратный мир, будете трахать свою женушку, родите парочку дебилов, потом стерилизуетесь. Не ваше это, то, что настоящее.
— Давайте я все-таки его убью! — Виктор рассмеялся.
Он не чувствовал гнева. Лишь какую-то хмельную радость.
— Оставьте его в покое. Если бы Поль был здесь, Хьюго и пальцем не посмел
