головы. Кто это – узнать было невозможно. Но точно не Костерок – тело было слишком крупным для огненного колдунчика. Судя по всему – Медонос… Во всяком случае, Роман надеялся, что в этот раз «кулик в свои попался сети» наконец. Впрочем, утверждение, что труп лежал у наружной стены, было не совсем корректным – стена эта попросту отсутствовала, от нее остался лишь барьерчик высотой сантиметров тридцать.
Кейс синклита так и лежал посреди стола. Несколько стеклянных осколков впились в полированное дерево, но черный чемоданчик остался невредим. Только не было больше на нем печатей. Роман без труда распахнул крышку. Внутри кейс был полон черной трухи, похожей на жирный пепел. И посреди этого пепла сверкали серебром четыре знака – Роман Вернона, Большерука, Пламенюги, Слаевича. Роман вынул их, а кейс, уже ненужный, так и оставил на столе. Большерук и Слаевич забрали свои знаки, а серебряный знак Пламенюги остался у водного колдуна.
Вода, поднятая колдовской силой из реки Темной, все еще вливалась в комнату через разрушенную наружную стену, но уже не широким потоком, а тонкими струйками. Роман протянул руку Тине и помог подняться. Бок его все еще болел, так что двигаться приходилось осторожно.
– Ну что ж, вода и земля сказали свое слово, теперь моя очередь! – объявил Большерук.
Он сосредоточенно сдвинул кустистые брови, вытянул руки. Седые волосы и борода взметнулись, поднятые ветром. Роман оттолкнул Тину к стене. Ветер мгновенно усилился. Уже настоящий ураган, завывая, влетел в окно, нырнул в дверной проем и полетел дальше – вниз, на первый этаж, и вверх, на мансарду. Громко хлопали, распахиваясь, окна, стонали срываемые с петлей двери, наверху раздался страшный грохот: похоже, сорвало крышу с дома.
– Класс! – потер руки воздушный колдун, самодовольно ухмыляясь. – Кажется, в доме не осталось ни одного колдована. Путь свободен.
Он вел себя так, будто с самого начала собирался помогать Роману, и думать не думал угождать Медоносу или Гукину. Теперь, когда изуродованное до неузнаваемости тело Медоноса валялось на полу, Большерук сразу уверился, что никогда с этим человеком не собирался сотрудничать.
Роман подошел к краю барьера. Ухоженный сад Жилкова во время предыдущего колдовского налета с этой стороны не пострадал. Сейчас же землю содрало, как кожу. Кирпичный забор, разделявший участки, исчез. Теперь без труда можно было разглядеть кирпичный недостроенный дом, на ступенях которого умер Чудодей. Стеклянный сад исчез.
– Второй этаж, прыгать высоковато, – заметил водный колдун.
– Зачем прыгать, когда можно выйти через дверь! – Большерук никогда не терял самообладания.
– Что ты ищешь? – спросил Роман у Тины, увидев, что та опустилась на колени у стены и пытается достать что-то из-под груды переломанных стульев, принесенных снаружи ветвей и битых стекол.
– Платок! – Тина и вытащила из кучи хлама по-прежнему ослепительно белый платок.
Надевать на голову она его надевать не стала, повесила на руку.
– Я же сказал: уходим! – заторопился Большерук. – Минут через десять менты нагрянут и прочие недружественные личности. Так что времени у нас – только спуститься и удрать.
Слаевича не надо было уговаривать: он уже бежал к выходу.
Однако покинуть хоромы Жилкова оказалось не так-то просто. Едва ступили в холл, как вернулся Слаевич, минуту назад выскочивший наружу, и, юркнув под прикрытие, застыл:
– Снаружи менты! Положат всех нафиг, или повяжут и отвезут в кутузку. Что делать будем?
Большерук и Роман переглянулись.
– Роман, ты как? – с тревогой спросила Тина и стиснула изо всей силы его локоть.
– Кругом вода, значит – хорошо.
– Слаевич, у тебя звездный час еще не кончился, надо полагать? – уточнил Большерук.
– Ага! Как же! А потом все на меня свалят! Нет уж, увольте! Сами разбирайтесь.
– Может быть, выйдем с поднятыми руками? – предложила Тина.
– Не стоит. Или ты забыла: наверху три трупа, плюс вокруг руины особняка господина Жилкова, – уточнил ситуацию повелитель воды. – . Я еще за Аглаины хоромы не расплатился, а этот скромный домишко мне точно не потянуть.
– Густой туман, – предложил Большерук. – Как вы на это смотрите, Роман Васильевич? Очень-очень густой туман. Мы бы с вами смогли организовать. Наше совместное умение плюс моя сила.
– Туман – это хорошо, – согласился водный колдун. – Но и заклинание невидимости не повредит. Мы ведь все мокрые – с ног до головы. Так что стоит произнести заклинание. – Он стоял по щиколотку в воде, как и остальные. – Думаю, моей силы даже на это хватит…На тебя накладывать, Слаевич? Или ты сам по себе?
– Ладно, валяй, – отозвался земляной колдун. – Если что, подсоблю.
Белый, как молоко, туман опустился на Темногорск. На шаг впереди себя ничего нельзя было разглядеть.
– Вот и все, – вздохнула Иринка, оглядывая голую землю вокруг недостроенного дома. – А такая красота была!
– Ты по памяти нарисовать можешь, – сказал Юл.
– По памяти не получится! – У Иринки задрожали губы.
– Не боись, получится, – засмеялся Юл. – Кстати, я тебя все спросить хотел: как ты возле стеклянного сада снова очутилась? Я же тебя до самого дома проводил…
– Ну да, да! – перебила его девчонка. – Я уже войти хотела… И тут вспомнила про этюдник и рисунки, на том участке брошенные. Жалко стало этюдник, он же совсем новый! Его папа подарил мне на день рождения. Из Питера привез. Я обратно помчалась. Добежала почти до самого участка. Запыхалась – ужас. И тут какой-то человек в кожаном пальто навстречу… Волосы черные, а глаза мертвые, белые. Подошел, схватил меня за плечо. Я бежать хотела, но ноги будто к земле приросли. Ни двинуться, ни заорать. Он в лицо дунул, что-то шепнул. Я стою…
«Память пытался стереть, – догадался Юл. – Но мое охранное заклинание не позволило».
– Тогда он что-то опять выкрикнул. Я тут же в черную пропасть грохнулась. Летела, летела… Пришла в себя, смотрю, сижу на земле, и какой-то парень противный меня за руку дергает. Я ему сказать хочу, что мне плохо… А он у меня с руки браслет срывает – и тикать… А потом я опять в пропасть полетела… Долго летела. Так долго, будто целые годы. Я подумала, что вся жизнь уже прошла, пока падала. И тут меня опять кто-то за руку схватил и из пропасти рванул назад, вверх. Очнулась в больнице.
Судя по всему, прежде чем Иринка столкнулась с Генкой, на нее напал кто-то из колдованов. Чем она ему помешала – Юл не знал.
Он обернулся к брату, и только тут заметил, что Стен застыл в какой-то странной неестественной позе, запрокинув голову к небу. Видимо, снова пытался прощупать будущее. Новый вариант.
– Как? Мы изменили будущее? – весело спросил Юл и осекся, потому что в этот миг ощутил страх… или, вернее, ужас. Не свой – Алексея.
Никогда прежде он ничего подобного не ощущал.
– Что там, в будущем? – спросил мальчишка дрогнувшим голосом.
– Н-не знаю, – прошептал Стен. – Я ничего не вижу…
– Что? Больше не видишь будущего?
– Будущее не определено… муть… Я настоящего не вижу… – Стен снял очки, протер глаза, растерянно оглянулся.
Сделал неуверенный шаг в сторону. Юл увидел, что стекла в очках теперь черны с двух сторон.
«Роман, зараза! Неужели ты знал?»
Или… очки не при чем?
Стен вытянул руку вперед, ощупывая пустоту.
Юл задохнулся от ужаса – его собственный страх смешался с отчаянием старшего брата.
Преодолевая себя, мальчишка сделал шаг к Стену. Тот коснулся его плеча, стиснул пальцы, сказал:
– Я ослеп. В самом прямом смысле слова.
– Возможно, это временно, – пробормотал Юл. – Если уничтожить очки…
– Разве дело в очках? – Стен дернул уголком рта, глядя поверх головы брата. – Ведь я это знал… Знал, что ослепну. Случилась, и не раз, когда не хватало воды и ожерелье начинало душить меня, я терял зрение.
