обязательствами.
С наложением заклинания прочности на плащи и оружие моей дружины и с изготовлением браслета, который нес в себе поглощающее защитное заклинание второго круга, мы с Савором провозились пять дней. Хотя, конечно, правильнее будет сказать, что возился Савор, а я только помогал ему да присматривался к его действиям, стараясь освоить принципы наложения заклинаний на предметы. Так что небольшая учеба вышла, и это помимо изучения обещанного магом заклинания ментального восстановления.
Вот и получилось, что и отдохнул я, восстановив телесные силы, и с пользой провел время. И дружина была теперь снаряжена так, что не боязно посылать ее в бой. А еще я разжился свитками с заклинаниями «сфера паралича», «полог невидимости» и «область холода». Ну и на случай ранений у меня все еще оставалась при себе руна исцеления второго круга. А другую, с «ледяным копьем», я убрал подальше – маловероятно, что она будет полезна в столкновениях, например, с разбойниками. Это как стрельба из крепостного копьемета по кошкам – эффектно и убийственно, но слишком затратно. Лучше уж выпустить по нападающим десяток ледяных стрел или вообще использовать огненную стену, чем попусту расходовать энергию, кроша слабых врагов слишком мощными магическими воплощениями.
Разобравшись со снаряжением, я взялся за последние приготовления. Благодаря доброте Савора у меня теперь водилась и наличность в размере восьмидесяти золотых, которых, по моему разумению, должно было с лихвой хватить на дорогу. Полтора десятка золотых я сразу выделил Трис, поручив ей закупку припасов и оплату расходов дружины во время поездки. Стоуну досталась такая же сумма. На непредвиденные траты. Поручив Стоуну помочь Трис с ее новыми обязанностями по обеспечению пропитания отряда, я с Нолком и Ригером занялся подбором лошадей, благо цены на них были неграбительские.
К нужному сроку со всеми делами и хлопотами было покончено. Напоследок мы с Савором и Стоуном посидели вечерок за добрым вином. А ранним утром отряд двинулся в путь прямо по юго-восточному тракту. Позевывающие стражники на воротах пожелали всем нам и лично Стоуну доброй дороги, и через какой-то час Тарин скрылся из виду, лишь колокольня еще виднелась над вершинами деревьев.
– Славно с плащами вышло, – заметил, вытирая со лба пот, Стоун, когда ближе к полудню мы сделали привал под сенью широколистных кленов, росших недалеко от дороги.
– А то, – согласился я. – В кольчугах точно упарились бы.
Впрочем, мне-то оно без разницы, – обладая защитным амулетом первого круга, я мог не беспокоиться о дварфовых болтах и тому подобной гадости. Да и мой костюм из суори был ничуть не хуже упрочненных магией плащей. И не жарко в нем. А моя дружина взмокла, когда солнышко пригрело и от жары не спасали даже затененные участки тракта, пролегающего через лесистые окрестности Тарина.
Переждав полуденную жару, мы двинулись дальше и, съехав с тракта, еще задолго до заката добрались до постоялого двора в крупном селище под названием Вельское, преодолев запланированный отрезок пути. Завтра нужно было проехать чуть больше, но я полагал, что не стоит в первый же день пытаться продвинуться как можно ближе к цели. Спешка к добру не приводит. Да и моя дружина не то чтобы не имела навыков езды, но была более привычна к пешему передвижению. Поэтому я решил не усложнять и так самый трудный первый день путешествия.
В целом нашу поездку нельзя было назвать утомительной или выматывающей, коней мы не гнали, на привалы и ночевки останавливались. Тут справится даже вовсе никогда не видевший лошадей человек.
Во многом такой неторопливости способствовало то, что дни были длиннющие, а в деревеньку Лекка нужно было попасть в сумерках, чтобы никто не мог послать весть Винсенту. Из-за этого я даже разрешил своим воинам вздремнуть пару часов на дневном привале, пока сам упражнялся в магических построениях. Оттачивал известные узоры и немного позанимался с новым заклинанием ментального восстановления.
В Лекке мы расположились с комфортом, свободного места в крестьянских жилищах в эту пору хватало, так как почти все мужчины дневали и ночевали на сенокосах. Заняв три комнаты в большом по деревенским меркам доме, мы поужинали и отправились отдыхать. Я только на всякий случай сотворил сторожевую сеть, чтобы совсем уж спокойно спать, да предупредил своих воинов, чтобы не шлялись ночью по дому.
Но, похоже, никому не было до нас дела, никакие незваные гости не посещали, да и вообще никто не проявлял интереса к нашему появлению в деревне. Наверное, никто и не вспомнит о нас через день. Ну разве что рачительная хозяйка дома, с которой Трис расплатилась за постой серебром.
В предрассветных сумерках наш небольшой отряд покинул гостеприимную деревеньку и направился по дороге к замку сэра Говарда. И хорошо, что имелся небольшой проторенный путь к нашей цели, а то в сгустившемся утреннем тумане можно было и заплутать. А так выехали прямиком к замку.
– Ничего себе крепостица, – сказал я остановившемуся возле меня Стоуну, глядя на стены чуть ли не десятиярдовой высоты, сложенные из громадных каменных блоков.
– Я слышал, тут неподалеку были какие-то древние развалины, – ответил мой друг. – Видать, натаскали оттуда каменюк и сложили стены.
– Понятно, – сказал я и кивком указал на наполненный водой ров: – А это, похоже, недавно вырыли.
– Да нет, наверное, просто углубляли, – не согласился со мной Стоун. – Подъемный мост хоть и новенький, но воротные арки старые, и их не переделывали.
– Верно, – сказал я, и меня перебил звонкий голос, донесшийся из привратной башенки. Интересовались, кто мы такие.
– Опускай мост! – крикнул Стоун. – К вам старый друг с дружиной прибыл.
И тотчас заскрипели цепи, опускающие окованную железными полосами плиту подъемного моста. Да и как могло быть иначе – нас ведь ждали, и слова мы условленные сказали. А если в целом брать, то вообще странно было бы не впустить семь человек в замок, в котором почти полусотенная дружина и маг. Тут никакие уловки не помогут врагу, если он решит проникнуть в замок малым отрядом. Всемером защитников не перебить, а на подмогу можно не рассчитывать, даже если какое-то время удерживать ворота и подъемный мост. Серебристая сеть, видимая мне истинным зрением, четко давала понять, что все окрестности контролируются и хитрые маневры противнику не удадутся.
Проехав по опустившемуся мосту и под аркой с двумя решетками, ощетинившимися заостренными зубцами, мы оказались в небольшом мощеном дворике. У высокого крыльца собственно замка остановились и спешились. Обведя взглядом родовое гнездо сэра Говарда, очень мрачное, по моим меркам, но казавшееся мощным и нерушимым сооружением, я перевел взгляд на него самого.
– Барон, – негромко поприветствовав меня, коротко кивнул немолодой мужчина с аккуратной бородкой, в которой уже появлялась седина, и протянул руку.
– Сэр Говард, – кивнул я, пожимая его руку.
– А это господин Нэрим, – представил отец Ребекки стоящего рядом с ним забавного старикана, разодетого как столичный щеголь, собравшийся на бал. Нет, одет он со вкусом и не выглядит павлином, но как-то чудно смотрится его яркий наряд в этой довольно мрачной крепости.
Я поприветствовал мага и стоящего чуть дальше Алекса, нацепившего кольчужный доспех.
– Планы не изменились? – не мешкая, перешел к делу отец Ребекки.
– Нет, – ответил я. – Все как оговорено с Алексом.
– Ничего не нужно? Напоить лошадей или что-то еще?
– Нет, ничего.
– Тогда ты знаешь, что делать, Алекс, – сказал сэр Говард своему дружиннику, и тот буквально испарился, торопясь выполнить какое-то поручение. – А нам нужно переговорить с глазу на глаз, – обратился ко мне владетель замка и пригласил в свою обитель.
Мы прошли с ним и последовавшим за нами Нэримом в какую-то комнату на втором этаже. Бросив на стоящий у стены стол, украшенный родовым гербом, плащ, который он, видимо, накинул по утреннему холодку, отец Ребекки проговорил:
– Прежде всего я хочу поблагодарить вас, барон, за проявленное благородство, не позволившее вам оставить мою дочь в беде. Ребекка много рассказывала о вашей порядочности и прочих ваших добродетелях… Сожалею о том, что раньше мне не выдалась возможность высказать вам свою благодарность.
– Любой порядочный человек поступил бы так же, – пожал я плечами, немало смущенный упоминанием
