– Это ложь! – вскипела Фабия. – Я была все время с ней. Не бойся, милая! – Матрона сжала руку Валерии. – Эта подлость им не удастся. – Казалось, она готова была сразиться с центурионом. И сжала кулаки. Ей бы меч в руки! Наивная Фабия!
– А как же Марк Габиний? – спросил центурион.
– Его здесь нет! Или ты слепой? Или Марк украл шлем у Плутона и явился сюда невидимым?! – кинулась в атаку Фабия. – Что ты мелешь, центурион? Оглядись! Или старой женщине, и к тому же родственнице, нельзя поговорить с весталкой наедине?
– Марк Габиний там, наверху, в спальне. – Центурион и сам понимал, что все обвинения выглядят по- идиотски. Но у него был приказ. Приказ задержать Марка Габиния и весталку Валерию, где бы они ни находились, и отправить Габиния в тюрьму, а весталку – в больницу на обследование. Личный приказ диктатора. И центурион не смел ослушаться.
– А мы здесь! Внизу, в перистиле! – Фабия, кажется, окончательно вышла из себя. – Что тебе надо, в конце концов?!
– Но у него там женщина. Верма. Охранница Дома весталок.
– Охранница – не весталка, – отвечала Валерия почти весело и улыбнулась. – Или ты не знаешь об этом?
– А-а… – только выдохнула Фабия. – Так вот что ты подстроила! Ты…
Лицо Фабии сморщилось. И что-то проступило в её чертах детское, беззащитное. Будто она надеялась, что дорогую игрушку оставят ей навсегда, а её отняли, да ещё посмеялись.
– Ты же сама сказала, что Марку нужна молодая женщина. Верма молода, – отвечала Валерия и попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось. Она только сейчас поняла, что Верма в самом деле
– Изволь следовать за мной, Валерия Амата, – повторил центурион. – У меня приказ отвезти тебя в больницу.
– Я поеду с ней. – Фабия шагнула вперёд. – Великая Дева не может находиться одна в обществе мужчин. Это запрещено!
– Конечно. Я и сам хотел тебя попросить. – Преторианец демонстративно отступил к двери, дабы ненароком не коснуться весталки. И пусть нет теперь тех прежних строгих запретов, к весталкам римляне по-прежнему относились с пиететом.
– Спасибо, Фабия. – Валерия хотела взять её за руку, но Фабия отступила.
– Да не ради тебя это делаю, – прошипела та, – а ради Марка. Чтобы с него сняли все нелепые обвинения. Чтоб его не убили.
И когда они выходили из перистиля, Валерия отчётливо услышала, как Фабия шепчет:
– Ну что ж, так даже лучше… пусть с молодой…
У Валерии бешено заколотилось сердце. В этот миг она поняла, что потеряла Марка навсегда, независимо от того, сумеет актёр вырваться из лап Бенита или нет.
На листке, который Бенит протянул Асперу, была одна-единственная запись:
«Казнь надо провести по древним законам».
– Чью казнь? – осмелился спросить Аспер, обычно всегда все понимавший с полуслова. Бывший помощник адвоката сделал головокружительную карьеру и стал правой рукой Бенита. Правой рукой, которая всегда и во всем покорна.
– Казнь Валерии. Или ты не знаешь, что она согрешила?
– Ещё нет, – признался Аспер. И ничего больше не добавил. Ждал, что скажет Бенит. Обрадуется или… Аспер почти не изменился, перейдя из адвокатской конторы на службу Бениту. Как был мелким чиновником с осторожными манерами, так и остался. Чуть располнел, чуть облысел. Но даже наглости в нем не прибавилось, несмотря на то что теперь он начальствовал над канцелярией диктатора. Или прибавилось? Только наглость эта хоронилась за осторожностью и была почти неразличима.
– Ты знаешь, как все нужно сделать? – спросил Бенит.
– Да, конечно, – отвечал Аспер поспешно. – У Коллинских ворот[18] надо вырыть маленький погреб с одним отверстием наверху, в погреб положить постель, хлеб, масло, молоко, поставить светильник. Виновную на закрытых носилках, обмотанных ремнями, доставят к этому погребу. Здесь ликторы развяжут ремни, великий понтифик выведет весталку из носилок и поможет ей спуститься вниз. Потом лестницу уберут и вход замуруют.
– Какой печальный обряд! – вздохнул Бенит. – Мне даже стало жаль Валерию. В конце концов она красивая женщина, и за то, что перепихнулась разок с каким-то актёришкой, её приговорят к смерти. Жаль, жаль… Она мне всегда немного нравилась. Я бы и сам к ней подкатился, не будь это так опасно. Увы, ни одна женщина не может устоять. Как говаривал Овидий, целомудренна лишь та, которой никто не домогался. Надо будет велеть поставить в этот погребок побольше жратвы. И положить пару кислородных баллонов. Пусть поживёт чуть подольше. И что она нашла в этом Марке Габинии?! По мне так он урод уродом.
Зазвонил телефон. Аспер снял трубку и, вытянувшись, как преторианец перед центурионом, отдал её Бениту.
– Ну наконец-то! Сейчас сообщат, что нашу престарелую красавицу заключили в карцер. – Бенит вздохнул. – Столько лет бедняжка терпела, осталось-то год или два… Эх, так всегда с людьми. Столько лет ждут, стараются, а потом возьмут и все испортят, уже у самой цели. Кстати, ты знаешь, радио уже сообщило об аресте. Какая оперативность! Молодцы, ребята, хорошо работают! – Он слушал с минуту. – Что значит – «по-прежнему девственна»?! – нахмурился Бенит. – Такого быть не может! Ты ошибся! Да вы там все с ума сошли?! Может, они оральным сексом занимались! Проверьте одежду. Уж я не знаю, что там проверьте. Но доказательства чтоб были. Немедленно! Габиний был с другой? Так зачем тогда его арестовали?! Приказ? Какой приказ? Арестовать? Так велено было арестовать за нарушение обета, а не просто так! Не нарушала?… Валерия была с Фабией? Ну и что? Старушки занимались лесбийской любовью? Нет? Болтали? – Бенит швырнул трубку. – Идиоты…
Аспер, почуяв неладное, отступил к стене.
– Оказывается, Марк не клюнул на пожилую весталку и решил повеселиться с её молоденькой охранницей. Дурак! Выбрал телку, когда ему предлагали богиню. Старый импотент! А этот идиот центурион арестовал его за то, что он резвился с охранницей Вермой. Что теперь прикажешь делать?
Аспер включил радио:
«…Как нам передали только что, Великую Деву доставили в Эсквилинскую больницу. Сейчас гинеколог ответит на вопросы репортёров…» – скорбным тоном сообщил диктор.
«Это правда, что Великая Дева лишилась целомудрия?» – спросила репортёрша.
Асперу показалось, что он узнал голос Вилды.
«Нет, вышло недоразумение, – отвечал медик больницы, опять же голос был женский. Ни один мужчина не может осматривать весталку. – Охранница Великой Девы предавалась Венериным удовольствиям с мужчиной, и кто-то решил, что таким образом Великая Дева может лишиться девственности».
В ответ послышался смех.
Дожили! Рим смеётся над весталкой. И ещё Рим смеётся над…
– Выключи! – приказал Бенит, однако без крика и даже без злости.
Аспера этот почти миролюбивый тон испугал больше проклятий. Он-то знал прекрасно: когда Бенит орёт, это только выпуск лишнего пара. А вот когда так спокойно говорит – это он думает о чем-то очень серьёзном.
– Этого недоумка центуриона сюда! – приказал диктатор.
Пока дожидались прибытия центуриона, Бенит молчал. Сидел за столом и чиркал что-то на бумаге. Аспер видел, что Бенит ничего не пишет – просто рисует фигурки сатиров и нимф, заставляя их на бумаге трахаться самым причудливым образом.
Наконец центурион прибыл.
– Иди сюда, скотина! – приказал Бенит. – Ты можешь объяснить, что произошло? Зачем же ты арестовал Марка Габиния и задержал Валерию, если актёришка резвился с охранницей?
– У меня был приказ.
