не снимает.
Пол, набранный из разных пород дерева, как мукой, припорошила седая пыль. Комната была светлая. Окна выходили на запад. Даже сейчас, зимой, она была залита светом. Но сама квартира нуждалась в ремонте. Потолок потемнел, штукатурка на стенах облупилась. На видном месте бурой краской кто-то начертал:
«Звезда любви спустится на землю…»
– Звезда любви… – прочел Тиберий вслух.
– Это старое поверье, – объяснила хозяйка. – Говорят, много лет назад гладиатор, прозванный Императором, сражался на арене, чтобы исполнить это пророчество. Он не проиграл ни одного поединка. Но последний его противник оказался трусишкой и убежал с арены. И тогда звезда любви покинула землю…
– Я сниму эту квартиру, – сказал Тиберий, даже не поинтересовавшись ценой. – А теперь можно мне остаться одному?
Когда дверь за хозяйкой закрылась, он сбросил куртку, расстелил на полу и лег. Закрыл глаза. И сразу ему представилась женщина с белой как снег кожей и ярким румянцем, таким ярким, что он напоминал кровь, пролитую на снег.
– Люба моя… – позвал Тиберий, продолжая лежать с закрытыми глазами.
– Я приду к тебе… – долетел неведомо откуда пришедший голос.
ЭПИЛОГ
«Сегодня в годовщину победы в Третьей Северной войне император Гай Мессий Деций Постум Август открывает Аполлоновы игры».
«У художников есть такое правило… Когда картину пишешь, надо широко раскрытым взглядом смотреть – распахнуть глаза, и как бы весь мир обнимать. «Коровий» взгляд называется. А потом прищуриться, и всякие мелочи замечать. Так вот – и в жизни так: приходится постоянно зрение свое менять – то весь мир взглядом обхватывать, то в мелочи вглядываться», – сказал знаменитый художник Тиберий Деций.
Вчера в Летнем саду Северной Пальмиры была установлена статуя Нимфы воздуха его работы. Самое удивительное, что Тиберий Деций до сих пор не свиделся со своим братом-императором. Когда его спрашивают, не собирается ли он посетить Рим, художник отвечает: «Еще не время».
Молодой человек, одетый в белую тогу, держался уверенно, даже дерзко. Пока Гепом вел его по переходам Палатина, он оглядывался с любопытством. Так оглядывается арендатор, подыскивая для себя пригодное помещение. В просторной зале он остановился, разглядывая огромное полотно: алое небо, и падающие статуи с крыш. Люди, красивые, как боги, за миг до своей гибели. Молодой человек смотрел и не мог оторвать взгляда.
– Император тебя ждет. – Гепом распахнул дверь в таблин Постума.
Молодой человек вошел, и дверь захлопнулась.
Спустя десять лет после разора, устроенного здесь патронами римского народа, таблин отделали заново с прежней роскошью. И бюст Элия работы Марции Пизон стоял на видном месте.
Император, как и положено императору, в пурпурной тоге, поднялся гостю навстречу. Постум в тридцать выглядел несколько старше своих лет.
– Рад, что ты откликнулся на мое приглашение, Марк…
– Я, честно говоря, Постум Август… не знаю, что и сказать. Насколько я понял из письма, ты хочешь поставить меня по главе Физической академии. Так?
– Не совсем, Марк. Присаживайся. – Постум указал молодому человеку на кресло.
Внешне они были немного похожи – пожалуй, овалом лица. Ведь Марк – сын Валерии и Марка Габиния – доводился Постуму двоюродным братом.
– Я наслышан о твоих успехах в Александрийской академии и хотел бы поставить тебя во главе новой лаборатории. Ты можешь пригласить в свою группу самых лучших ученых, любого, кого сочтешь нужным.
– Если речь об урановой бомбе…
– Нет. Речь о другом. И я хотел бы, чтобы ты внимательно выслушал меня, Марк. – Постум взял в руки футляр старинного свитка. Взял с видимым усилием. Как будто свиток, что хранился внутри, был необыкновенно тяжел. – Рим всегда вел политику экспансии. В этом его суть. Он жил, пока завоевывал новые страны и расширял свои границы, пока покорял, организовывал, строил дороги, акведуки, театры и библиотеки. Как только он остановился, он начал умирать. Боги спасли Империю, но она превратилась в монумент самой себе. Со временем мы поняли, что уничтожать другие государства и обращать города в пыль недопустимо. Но при этом Империя напоминала волчицу, которую посадили, как собаку, на цепь. И стоило божественной опеке исчезнуть, как Рим тут же взялся за прежнее. Бенит хотел завоевать всю землю. И едва не погубил Империю.
– Получается, выхода нет. Рим не может не воевать, а, воюя, сам себя и погубит? – спросил Марк Габиний. – Норма Галликан считает, что мы должны себя переделать, утратить агрессивность и прекратить воевать…
– Нет. Нельзя отказываться от своей сути. Надо лишь найти приемлемую форму для нее.
– И ты нашел?
Император открыл футляр и положил перед Марком Габинием золотое яблоко.
– Вот зерно, из которого можно вырастить волшебный сад Гесперид.
– Что это?
– Божественный скафандр. Причем единственный. А если точнее – ключ к межпланетным и межзвездным перелетам. Ключ к новой экспансии. Новое, подобное старому. В хаосе нашей жизни одно всегда подобно другому. И новый Рим подобен самому себе или он перестанет быть Римом. Характер тот же. Мечта – иная. Ты видел картину в большом зале приемов?
Марк кивнул.
– Такова наша жизнь – на крошечной площади в тени рассыпающихся храмов под небом, залитым огнем мирового пожара. Пока. До тех пор, пока ты не узнаешь тайну яблока.
Марк Габиний взял в руки дар богов.
– Здесь надпись на греческом: «Достойнешему»? Кому же оно принадлежит?
– Гению Империи.
Марк смутился. Потом осмелел и спросил:
– Ты разговариваешь с ним?
– Иногда. Реже, чем мне бы хотелось.
Из-под стола высунулась огромная плоская голова старого змея:
– А я говорю с ним каждый день, вернее, каждую ночь… Во сне. Рассказываю все, что творится в Городе.
– Старый соглядатай, – усмехнулся император. И вновь обратился к Марку. – Сегодня открываются Аполлоновы игры. Я хочу, чтобы ты был сегодня в моей ложе, Марк. Вместе с Маргаритой и Гаем Цезарем.
– Не слишком ли это демонстративно? А что если боги против?
Постум пожал плечами:
– Без соизволения Минервы ничто не начинается, мой брат.
ГЛОССАРИЙ
Август – титул правителя Римской Империи.
Авентин – один из семи холмов Рима. Он был местом, куда в знак протеста против засилья патрициев удалились плебеи. Отсюда название Авентинской партии.
Аквилон – северный ветер.
Аид – царство мертвых. Подробно описано в «Энеиде» Вергилия.
«Акта диурна» – ежедневные ведомости. Издавались в древности на отбеленной гипсом доске. В романе – центральная газета Империи.
Алеаториум – игорный дом.
Амфитеатр – монументальное сооружение для публичных зрелищ преимущественно эллипсовидной
