И все же она спросила еще:
– Что нас ждет? Ради чего нам бежать? Если ты хочешь бороться с императором, не лучше ли это делать вместе с мятежниками?
– Они не правы. Бороться с ним невозможно и бессмысленно. Я предлагаю тебе просто скрыться, спрятаться, просто быть вместе, потому что мы любим друг друга.
Понимая, что, скорее всего, она вновь совершает ошибку, Наан кивнула:
– Что я должна делать?
Лабастьер облегченно вздохнул, а затем спросил:
– Если ты постучишь в дверь, тебя услышат снаружи?
– Да.
– Тогда для начала помоги мне освободить руки.
Справиться с Лайваром большого труда не составило. На всякий случай Наан конфисковала найденную у него вторую сережку-блокиратор (ту самую, которую он цеплял Лабастьеру, когда тот был в беспамятстве). Но главным приобретением при обыске стал довольно странный бластер, сконструированный так, что им мог пользоваться Лайвар со своими крюками вместо пальцев. Теперь, с трудом приспосабливаясь к нетривиальной форме, это оружие сжимал в руках Лабастьер.
– Что он тебе посулил, предательница нашего рода?! – сверкнув угольком глаза, бросил Лайвар сестре, оказавшись в том самом беспомощном положении, в котором только что был Лабастьер – с прикованными к стене изуродованными руками.
– Главное – то, что вас отпустят с миром, не причинив вреда. – Она не стала объяснять брату мотивы своего поступка, слишком мало времени у них оставалось, да и вряд ли тот смог бы понять и простить ее.
– Поспешим… – дернул ее за руку Лабастьер, и они кинулись к выходу.
…Дипт-Шиан и Дент-Харрул нападения явно не ожидали.
– Сидите, как сидели и не двигайтесь! – скомандовал Лабастьер и, неловко держа уродливый плазмобой, направил его ствол на дежурящих у костра супругов. Харрул начал было подниматься, но Лабастьер сделал предупреждающий выстрел. Раздался характерный чмокающий звук, полыхнуло, в небо взметнулось облачко пыли, и на том месте, где только что был костер, образовалась воронка правильной конусообразной формы с блестящими оплавленными стенками.
Дент-Харрул послушно присел обратно, Наан же тем временем обыскала супругов и забрала их оружие – два бластера и допотопное пружинное ружье, предназначенное, по-видимому, для охоты или для защиты от птиц.
– Будь ты проклята! – процедила сквозь зубы Шиан, в то время, как Наан обшаривала карманы ее комбенизона. – Я знала, что тебе нельзя верить… Самцы глупы, они способны положиться на влюбленную самку…
– Когда-нибудь ты поймешь, сестра, что в мире есть не только белое и черное, – ответила ей Наан и замолчала, понимая, что любые слова сейчас бессмысленны.
– Ты не сестра мне, и не смей оскорблять меня нашим мнимым родством, – прошипела та.
Но времени на дискуссию не было. Молча слушая проклятия самки, Наан заставила супругов сесть спинами друг к другу, и связала их руки между собой куском найденной у Харрула флуоновой бечевки.
– Ты действительно уверен, что их не казнят? – закончив свою работу и пряча себе в карман остаток шнура, спросила Наан Лабастьера нарочито громко, так, чтобы и пленники слышали этот их разговор.
– Да, я… точнее ОН решил так.
– Тогда – в путь!
Лабастьер кивнул, слегка поморщившись расправил крылья и полетел вдоль скального кряжа. Он летел довольно медленно и неуверенно, Наан без труда догнала его и протянула ему один из плазмобоев:
– Избавься от этой кошмарной штуковины, – кивнула она на оружие Лайвара. – Когда ты выстрелил, я боялась, что ты прикончишь их.
– Я и сам испугался, – признался тот, послушно отбросив один бластер и принимая другой.
– Куда мы летим? – спросила Наан.
– Для начала мы должны скрыться из виду. А потом – туда, – Лабастьер указал рукой вверх. – К Пещере Хелоу.
– Зачем?! Там есть что-то такое, что поможет нам спастись?
– Нет, делать там нам абсолютно нечего. У нас нет причин лететь туда. А значит, это единственная возможность избежать того, что ОН выследит нас; ведь еще довольно долго он будет угадывать каждый мой шаг так же легко, как свой.
– А этот шаг он не угадает?
– Возможно, что и так. Но выбора у нас нет… Я уверен, если ОН и станет искать нас там, то – в последнюю очередь.
Перспектива показалась Наан довольно унылой, но предложить что-то более конструктивное она не могла. «В конце концов, все складывается в какой-то степени логично, – с долей самоиронии подумала она. – Я и до сей поры непрерывно совершала только самые нелепые поступки, но делала это в одиночку. Теперь мы будем заниматься этим вдвоем. Это даже отрадно…»
Она покосилась на Лабастьера, и тот, поймав ее взгляд, улыбнулся.
