Это сон, галлюцинация! Она потеряла сознание, и все это только кажется ей. Она чуть не до крови укусила себя за запястье. Но ничего не изменилось. Она не проснулась. Крест не пропал. Сияя, он продолжал плавно вращаться прямо перед ней.
Сооружение такого размера должно весить не меньше тонны. Но крест завис в воздухе без всякой видимой опоры.
Испытывая благоговейный ужас, Ливьен расправила крылья и, подлетев к кресту, хотела коснуться его кроваво-красной поверхности. Сердце бешено стучало в груди, отдаваясь пульсом в висках.
Порхая на месте, Ливьен протянула руку… И та свободно прошла сквозь светящуюся плоскость. Ливьен не почувствовала ни малейшего сопротивления.
Все-таки это – галлюцинация. Она бредит. Она действительно сильно больна.
Она развернулась в воздухе, отлетела немного назад, приземлилась и оглянулась. Никакого креста, конечно же, не было.
Надо быстрее, пока болезнь окончательно не свалила ее, позвать сюда остальных.
Натянув теплый жилет и подобрав брошенный автомат, она, пошатываясь, двинулась к выходу.
Товарищам о своем видении она решила не рассказывать. Она не хотела, чтобы ее сочли сумасшедшей.
19
Если небо решило упасть, упасть,
Не пытайся его держать.
Пять проворных гусениц встали в ряд
И пытались его держать.
Лишь одна, не посмев, удалилась прочь.
Мы – личинки твои, о, Мать.
Рамбай, Сейна и Дент-Байан, волоча Лабастьера, добрались до входа в пещеру лишь почти через час после того, как Ливьен дала несколько очередей в воздух из искровика.
– Это она?! – возбужденно спросил Рамбай у Ливьен, имея в виду Пещеру Хелоу.
Ливьен отрицательно покачала головой.
– Нет. Но тут сухо и тепло. Мы не умрем здесь.
Кое-как они дотащились до того места, где прежде останавливалась Ливьен. Да, судьба не хотела их гибели. Путники повалились на пол, со стонами сдирая с себя покрытую наледью одежду.
Было решено хорошенько выспаться, а потом уж думать, как поступать дальше. Ливьен снова начал душить кашель, и она долго не могла уснуть.
…Разбудил ее Рамбай.
– Жена моя, – сообщил он трагическим шепотом. – Муж твой сошел с ума. – Его глаза были полны печали. – Там, – он указал вглубь пещеры, – там я видел крест махаонов!
Ливьен вскочила, не веря своим ушам.
– Рамбай решил разведать, – тем временем продолжал он. – И там я увидел… Он большой.
Тут только Ливьен заметила, что Рамбай дрожит, как в лихорадке.
– Успокойся, дорогой, – она взяла его ладонь в свою. – Сейчас мы посмотрим вместе…
Он не возражал. Он стал сговорчив.
Прихватив автоматы и взявшись за руки, они вдвоем двинулись вглубь.
…Крест возник так же внезапно и в том же самом месте, что и в прошлый раз. Ливьен почувствовала, как Рамбай судорожно сжал ее ладонь.
– Я тоже вижу его, – успокоила она мужа.
– Значит, Рамбай не сошел с ума?
– Значит, мы все-таки нашли ее.
Они продолжали идти вперед. И они прошли через крест, ничего не почувствовав. Он вновь исчез, как только они отошли от него на несколько шагов. А еще через миг, так же ниоткуда, возник светящийся великан.
Он был около двух метров роста, то есть раз в двадцать больше обычной бабочки. Да он и не был бабочкой: у него не было крыльев! И одет он был очень странно. Ни махаоны, ни маака, ни, тем более, урании никогда не носили таких нелепых костюмов…
И он улыбался. Он глядел поверх голов Ливьен и Рамбая, но им казалось, он видит их насквозь.
Великан поднял правую руку, качнул ладонью и произнес:
– Хеллоу.
…Они опрометью, не оглядываясь, неслись прочь. И пришли в себя только возле спящих товарищей. Тут, почувствовав себя в относительной безопасности, они повалились на расстеленное тряпье и вдруг принялись хохотать. Они смеялись и не могли остановиться.
