12 тысяч лет назад 2 млн квадратных километров было занято ледниками в Скандинавии и в Альпах и 2,7 млн квадратных километров в Восточной Европе.
К западу от Вислы человек жил или в Южной Европе (порядка 1,3 млн квадратных километров), или в приледниковой зоне к северу и западу от Альп.
Площадь всей приледниковой зоны к западу от Вислы составляла порядка 2 млн квадратных километров. 1,8 млн квадратных километров — это площадь материковой отмели вокруг Европы. Из этой площади 700 тыс. квадратных километров суши лежало там, где сейчас плещутся воды Северного и Ирландского морей. До конца Великого Оледенения эта отмель тоже была населена. Мы изучаем историю приледниковой зоны по раскопкам на 65 % ее территории. 35 % приледниковой зоны ушло под воды морей.
Таяние ледника в Европе произошло за очень незначительное время. Уровень Мирового океана поднялся на 100 метров за 2 тысячелетия. За этот срок пригодная для жизни человека часть Европы уменьшилась на 1,8 млн квадратных километров и тут же приросла на 4,7 млн.
Буквально на глазах Британия отделилась от Европы, а море затопило громадные массивы суши. Животные и люди бежали туда, где выше, и очень часто оказывались в ловушках, на окруженных водой островах.
Скопление громадного количества мамонтовых костей на Новосибирских островах многие ученые считают результатом действия такой ловушки. Громадные звери бежали от наступающих вод океана… И в невероятном числе скапливались на уменьшающихся, не дающих им пищи островках.
Такие же трагедии разыгрывались в Северном море, где современная Доггер-банка стала изолированным островом. Низменный островок, размываемый наступающими водами океана. Пищи заведомо на всех не хватит. Бежать некуда. Люди хотя бы теоретически могли построить лодки и уплыть, хотя очевидно — и из людей спаслись далеко не все. Даже изучать останки мамонтов и других погибших там зверей не получится — Новосибирские острова хотя бы частично остались над поверхностью моря, Доггер- банка ушла под воду полностью.
Когда одну третью часть обитаемой страны захватывает море — это и есть Великий потоп. Придумывать его нет никакой необходимости. Десятки и сотни тысяч людей бежали от наступающего моря. И у бегущих, и у наблюдающих это бегство (на фоне собственных катастроф) было невероятное количество самых сильных впечатлений.
Даже если бы все ограничилось наступлением моря, конец Великого Оледенения стал бы невероятной катастрофой для людей. Такой, о которой помнили бы тысячи лет. Но произошла еще и полная перестройка ландшафтов.
Ледник растаял не сразу. Даже тогда, когда уже наступило сильное потепление, он временами даже наступал.
В Скандинавии стала резко подниматься суша, освобожденная от давления тяжелого щита льда. Он тащил глыбы камней, которые и сейчас показывают, до каких границ доходил ледник.
Край ледника отступал в среднем на 500 метров в год… При том, что потепление приносило новые осадки, снегопады, новые наступления ледника, особенно в зимние месяцы. Отступал ледник, а вслед за ним отступала и тундра.
Менялся климат, менялась растительность. А в тех областях, где не было ледника, очень быстро, иногда катастрофически быстро, менялось все — и климат, и растительность.
Во-первых, появилась широкая зона лесов из хвойных (ель, сосна, кедр, лиственница) и лиственных (береза, осина) пород деревьев.
При дальнейшем потеплении климата в голоцене лесная зона занимала и самые северные районы Сибири.
Степь оказалась отделена от тундры. Исчезала тундростепь, формировались современные условия. Это разделило ареалы многих животных.
Во-вторых, исчезли обводненные приледниковые ландшафты, обширные заливные луга. Многие мелкие озера высохли, сократились в размерах даже крупные озера. Реки стали мелководными, многие из них в это время проложили себе новое русло.
Большая часть животных мамонтовой фауны не вымерла… Большая часть видов скорее «разбрелась» по новым экологическим нишам.
Северный олень, песец, овцебык, лемминг и сегодня превосходно себя чувствуют в тундре. Но зубр, лошадь, сайгак в тундре жить не могут, им нужна степь. Зубр и лошадь могут приспособиться и к лесам… Но скорее всего, как другие подвиды и даже виды.
Только в лесах или на опушках, в лесостепи могут жить благородный олень, большерогий олень, тур, лань, медведь и кабан.
Общая закономерность: лучше всего чувствовали себя животные пластичные, выносливые, с высокими темпами размножения. Эти виды прекрасно чувствовали себя в новых экологических зонах. Человек преследовал их, но истребить не сумел.
Животные более специализированные, с меньшими темпами воспроизводства порой исчезали во многих местах.
Северный олень — массовый вид до сих пор во всех тундрах и в лесах Сибири до границы с Монголией.
А вот овцебык вымирал, ареал его сокращался. Еще в XVII веке овцебык водился на Таймыре. Известны черепа овцебыка, простреленные русскими землепроходцами. К XX веку овцебык сохранился только в Гренландии и на островах Канадского арктического архипелага. Сегодня его не без успеха разводят в Азии.
Так же точно и в лесах неплохо чувствовали себя зубры, туры, кабаны и лошади. Что характерно — большинство лесных животных Европы в голоцене сохранялись скорее на востоке: в Германии и Польше густые леса шумели, когда во Франции их давно вырубили. Тура в Британии истребили в XII, а в Польше — только в XVII веке.
Зубры исчезли в Галлии в VI веке, а в Германии, Скандинавии и в Польше они неплохо чувствуют себя везде, где их оставляют в покое. Европейская лесная дикая лошадь, тарпан, в Германии исчезла к XV веку, а в польских лесах исчезла одновременно с туром. Кабанов и сегодня полно везде. Сорный зверь.
Не выжил большерогий олень. Более требовательный к влажности и климату, чем зубр и лошадь, он, видимо, не мог жить в континентальном климате. Возможно, мог бы существовать на юге Европы. Но там еще были угодья для дальнего родственника большеротого оленя, для лани. А громадному зверю прокормиться на юге уже негде: сплошная распашка и сады.
Римские легионеры наблюдали большерогого оленя на севере Галлии. Еще в Средневековье этот красивый, благородный зверь был известен в Британии. Позже его называли «ирландский лось»: большерогий олень до XII века попадался в Ирландии. На него охотились с собаками, и зверь, в конце концов, не уцелел.
Поразили датировки большерогого оленя на Южном Урале: 4–5 тысяч лет. Датировок этих много, им вполне можно доверять. И вот, поди ж ты…
Такова же судьба степных зверей. Сайгаки, ослы и лошади приспособились к жизни в современных степях. В степях на юге современной Украины степного тарпана истребили к концу XIX века.
Лошади Якутии были ближе всего к лошадям ледникового времени. И лошади, и зубры водились в Якутии, на Таймыре всего 2–3 тысячи лет назад. И даже позже… Предки якутов, курыкане, в X–XI веках застали этих свидетелей Великого Оледенения. Уходя с юга, курыкане плыли по реке Лене на плотах и уже никак не могли вернуться назад. На плотах они везли и свой скот.
В Центральной Якутии неизвестно по каким причинам посреди тайги встречаются открытые степные пространства — аласы. На этих аласах, как в эпоху Великого Ледника, продолжали пастись дикие лошади и зубры. Якуты прекрасно помнили, что их предки скрещивали привезенных из Забайкалья лошадей с этими местными животными, прекрасно приспособленными к морозным условиям Якутии.
Несколько лет назад якутский коллега написал о том, что плейстоценовая лошадь жила в Якутии всего несколько веков назад. Разумеется, уважаемые коллеги облили презрением этого непристойного типа.
