кинематографический интеллигент: зализанные на лоб черные сальные волосы, очечки с толстыми стеклами, белый халат… На столе – термос, надкушенный бутерброд с сыром, журнал «Если». Фантастику любит, падаль.
– Ты Кожемякин? – Сергей пяткой захлопнул дверь, оставив эстонца в коридоре.
– Я. А что, собственно… – начал было интеллигент, но Сергей коротко сказал:
– Заткнись. Где документы?
– Какие… К…
– Я сказал, заткнись. Инструкции надо выполнять быстро и четко.
Интеллигент, заметно трясясь, полез в обшарпанный стол. Пока он там рылся, Сергей поплотнее придавил задом дверь, в которую ломился эстонец.
– Быстрее, – поторопил он Кожемякина, который и так спешил, выбрасывая прямо на кафельный пол какие-то бумаги. Наконец он нашел лазерный диск в прозрачной коробочке и едва ли не с поклоном подал Сергею.
«Сколько же они ему обещали, интересно? А ведь не знает, тварь, что его кончить должны. Как презерватив – одноразовый… Эх, Кожемякин, Кожемякин, читал бы свой журнальчик, зачем полез не в свое дело?»
– Пойдешь со мной.
Кожемякин покорно застегнул верхнюю пуговку халата. В освободившуюся дверь влетел Хейти, Кожемякин с ужасом на него посмотрел.
– Охрана какая-нибудь осталась? – спросил Сергей, спускаясь по лестнице.
– На улице, – сказал Кожемякин. – Далеко отсюда. И внизу, в коридорах.
– Проведешь?
– Попробую… – пискнул Кожемякин.
В люк его пришлось подсаживать – то ли хил был, то ли ноги отказали с перепугу. Сергей подсадил его, вздернув за шиворот. Они поползли по трубе – интеллигент, потом Сергей с бомбой, и Хейти сзади, чуть слышно постанывая и охая. Пускать эстонца за спину Сергей не боялся – сейчас никаких выкрутасов от него ожидать не стоит.
Как и в прошлый раз, здесь пахло озоном. Примешивался и запашок похуже, вроде горелой изоляции. Цепляясь за скобы, они лезли все ниже и ниже, пока не очутились в коллекторе, стены которого слабо фосфоресцировали – в прошлый раз с фонариком Сергей этой особенности не заметил. Кожемякин, пыхтя, сел.
– Вниз, – сказал Сергей. – А откуда… – начал было Кожемякин, но Сергей пнул его ногой в зад, и интеллигент утих. Срывать зло на бессловесной твари, конечно, нехорошо, но уж больно противен был господин Кожемякин, да и до других, более крутых, дотянуться Сергей не мог. Пока. Или никогда
«Морлоки… Кожемякин скорее элой. Наивное существо, питающееся нектаром и читающее „Если“, которое вот-вот скормят морлокам, как скотину. Он, наверное, и не догадывается… Судьба элоев такова. Прав был дедушка Уэллс».
Так они доползли до нижнего коридора, эстонец немного отстал, и его пришлось подождать. Видно, сильно по яйцам получил… Ладно, если жив останется, будет знать впреди… Сергей подергал люк в полу:
– Что там?
– Технический уровень. Канализация.
Туда не надо. Вперед.
Огромная металлическая сигара никуда не делась. Хейти просунулся через плечо Сергея и громко проглотил слюну.
– Видал? – тихо спросил Сергей. – Вот она. Потом повернулся к притихшему Кожемякину и сказал:
– Ну, рассказывай.
– Что? – не понял тот.
– Куда класть бомбу, чтобы эту штуку собрать не смогли.
– Вы что, серьезно? – спросил Кожемякин, ежась.
– Серьезно. Там камеры слежения есть?
– Есть. На центральный пульт идет изображение, там дежурит внутренняя охрана.
– Где пульт?
– В другом конце коридора, ярусом выше.
– Камеры можно отключить?
– Можно, но вы же не успеете ничего сделать. На пульт придет сигнал о поломке, охрана сразу – сюда.
– Аты придумай что-нибудь. Ты же у нас доцент, – ласково-угрожающе произнес Сергей.
– Кандидат наук, – машинально добавил или поправил Кожемякин. – Я даже не знаю… Нет, по-моему, ничего сделать нельзя. Засекут.
– Не засекут, – сказал неожиданно Хейти. Сергей повернулся к эстонцу:
