днем позже.
А старик все же кстати. Нехорошо так думать, грешно, но с его убийством хоть что-то занятное впереди забрезжило. Иначе закиснешь в этих ларьках и рынках, заквасишься.
И пить надо потихоньку завязывать. Вот сегодня с Зотычем последний раз так вот, без повода, и достаточно. Только по праздникам и выходным дням, причем не с утра и не в обед.
«И буду я красивый и здоровый, – с улыбкой подумал Сергей. – Упитанный, приятный такой в общении. Еще бы майора дали, и совсем хорошо.
А что, вот с дедом разгребемся, и дадут? Вот только бы разгрестись».
ГЛАВА 4
Никто не хочет всех спасти и быть за то распятым, но каждый любит погрустить о всяком непонятном…
Комиссар был в своем обычном состоянии. На его лице была отражена вся гамма презрения к работающему на него человеку.
«Впрочем, – напомнил себе Хейти, – я работаю не на него, а на государство».
Патриотическая эта мысль трепета не вызвала и особенного успокоения не принесла. Настроение у начальства было, мягко говоря, совсем не радужное. Сам тот факт, что на следователя отдела служебных расследований вышло не прямое руководство, а именно комиссар, о многом говорил и ничего хорошего этому следователю не сулил.
«Зараза, – снова подумал Хейти, терпеливо ожидая, когда начальник поднимет-таки голову от бумаг. – Чего ж тебе от меня требуется, кроме моего увольнения? Ты же сидишь так крепко, что под тебя и мышь не подкопается».
Комиссар действительно сидел прочно. Как пришел на должность в 1996 году, сместив прежнего руководителя Полиции Безопасности, так и сидел поныне. А после того как через год отдел служебных расследований сковырнул его заместителя и еще ряд значительных чинов по обвинению в коррупции, комиссар начал претворять в жизнь нехитрую политику, именуемую в народе «завинчиванием вентиля». Эта тактика применялась только в отношении отдела служебных расследований, который уже несколько лет получал жалкие крохи из многотысячных дотаций, выделяемых государством. Комиссар обладал редким и очень полезным даром – он везде и всегда находил, усаживал на нужные места своих людей, преданных ему до мозга костей.
Некоторых удалось вывести на чистую воду. Однако все попавшие под следствие всю вину брали на себя. Каялись. И, дабы не выносить сор из избы, увольнялись по собственному желанию, чтобы остаток жизни прожить, работая в одной из многочисленных охранных фирм или в тому подобных частных организациях под неусыпным контролем особых отделов Полиции Безопасности. Установить связь этих людей с комиссаром было заветной мечтой каждого следователя отдела служебных расследований. Однако, как всякая мечта, она так и оставалась неосуществленной, постепенно превращаясь в устойчивый миф.
– Итак, – комиссар откинулся в кресле. – Господин Карутар, вы, вероятно, хотели бы узнать, зачем я вызвал вас сегодня.
Это было утверждение, поэтому Хейти не стал отвечать.
– А вызвал я вас для того, чтобы сообщить вам… – При этих словах Хейти приподнял бровь, ожидая столь известного продолжения о «пренеприятнейшем известии», однако комиссар переиначил классическую фразу. – … Интересную новость. Из области государственных отношений.
Хейти насторожился. Из своей практики он знал, что большие государственные тайны часто становятся приговором для тех, кто эти тайны узнает.
– Однако перед этим я бы хотел услышать от вас небольшой отчет о проделанной вами в Тарту работе. Вы ведь вернулись из Тарту на днях? Кажется, вчера.
– Да, именно вчера. Я бы смог вернуться несколько раньше, если бы наш отдел имел более совершенную технику.
– Что вы имеете в виду?
– Автомобиль.
– Ах, автомобиль… – протянул огорченно комиссар, а затем поинтересовался: – Что-то случилось?
Вся эта комедия нравилась Хейти все меньше и меньше. Комиссар проявлял участие к судьбе отдела служебных расследований… Безусловно, притворное, нарочито притворное и от этого все более и более опасное.
– Да, случилось. Вверенный нам автомобиль «Жигули» оказался не в состоянии справиться с дорожной ситуацией и поставил меня в крайне неудобное, можно сказать, тяжелое положение.
– Что вы говорите… Как же так?
– Видите ли. – Хейти понял, что перебрал с количеством яда, которым сдобрил свою речь. – Автомобиль «Жигули» конструктивно не способен преодолевать обледенелые участки местных дорог, ввиду задне…
– Что вы говорите?! – комиссар перебил его. – Я езжу на «Жигулях» поболе вашего, а ничего подобного не замечал… Странно.
«Ну да, ездишь ты, сволочь…» – мелькнула у Хейти в голове злая мысль.
Однако сказать тут было нечего. Даже если учесть, что комиссар со времени своего вступления в должность ни разу не подошел к зарегистрированным на его имя «Жигулям», а ездил на служебном «Вольво» с личным водителем. Персональный водитель, как, собственно, и все, кто был связан с комиссаром, был абсолютно преданный своему шефу человек.
За этими мыслями Хейти упустил последние слова комиссара.
– … как можно говорить, что машина не справилась с дорожной ситуацией? С ситуацией может не справиться водитель. – И комиссар ехидно посмотрел на Хейти, а затем помрачнел. – Однако мы увлеклись
