Хейти молчал, стараясь понять, что же такое застряло в горле? И откуда взялось? И почему?
В его голове кто-то кашлянул и напряженным шепотком произнес:
– Ну, kutsu (маленькая собачка, щеночек (эст.)), приятно, когда мордашкой в лужу? А? В свою же…
Голос был хриплый. И Хейти вдруг с нереальной четкостью понял, кто говорил с ним все это время. Вспомнил этот голос. Тогда, за занавесками на печке, где он лежал в детстве…
В комнате сидели его отец и дед. И дед вот таким вот шепотком, чтобы не будить мальчонку, говорил с отцом:
– Не ищи сор в чужой избе… Не ищи, сам замараешься…
Александр понял молчание Хейти по-своему.
– Может быть, вы предпочитаете слово «патриот»? Я согласен. И поверьте, меня не коробит ваше отношение. Оглянитесь вокруг, и вы поймете, что я имею в виду! – Он обвел рукой зал. Потом спохватился и добавил с кривой усмешкой: – Ну, не тут конкретно, но вы меня понимаете…
– Конечно, ты его понимаешь, – саркастически сказали в голове. – Интересно, что бы ты делал, если бы капитан Слесарев просто прошел мимо в парке?
Или фээсбэшник Мельников не прикрыл тебя своей спиной… Или сейчас ты их целовать готов, а потом, когда вернешься, опять начнешь нос воротить? Или, может быть, мне лучше помолчать? Это для тебя слишком? Конечно, момент не подходящий… Вот перед тобой сидит спасение твое. Вы с ним замечательно споетесь.
– Господин Карутар?! – Корнелюк наклонился к столу. – Простите, что-то случилось?
– Ничего не случилось… – Хейти тяжело выдохнул. – Что нам с капитаном делать?
– С капитаном?
– Ну да, со Слесаревым? Он и меня видел, и Объект… И Диму вашего… Кстати, Дима тоже в нашей команде был?
– Дима? Хм… Дима нет… Дима в нашей команде не был. А что, Слесарев еще жив? – Корнелюк выглядел несколько удивленно.
– Да вот… Знаешь ли, жив и даже здоров. Твои ребята, однако, плохо работают в команде. Где хоть взял?
– Кого? Какие ребята?
В воздухе повисла пауза. Затем Корнелюк усмехнулся.
– Ладно, – сказал он, отводя глаза. – Не мои ребята это. Их сверху спустили… Мясо. Значит, жив капитан? Плохо это…
– Понятно, что плохо, – согласился Хейти, а про себя подумал: «Слишком ты со мной откровенен, дружок. Это наводит на совершенно определенные размышления». – Куда его теперь?
– Куда?.. Туда… – Корнелюк решительно встал. – Пошли… Ты ключики из тела вытащил?
– Из тела?
Корнелюк ничего не ответил, только пожал плечами и направился к выходу. Хейти поспешил за ним, неловко пряча «глок» под одеждой.
Приблизительно через полчаса они сидели в угнанном мусоровозе.
Александр был за рулем:
– Дима-то хоть того?
Хейти посмотрел на его профиль на фоне освещенного окна. Черные волосы как-то неудачно падали на лоб, бородавка выделялась под носом, как щеточка усов. В профиль Корнелюк напоминал Гитлера, но не того, мистически жуткого, а карикатурного, мелкого фюрера районного масштаба.
– Того… – подтвердил Хейти.
– И это хорошо… Всегда меня бесил, паскуда. Знаешь, парень с комплексами был… невероятными. Как только на такую работу попал?! Комплекс власти, знаешь такой?
«Ну, ты тоже непонятно как сюда попал», – подумал Хейти.
Корнелюк продолжал:
– Если ты думаешь, что я плох, то ты бы на Диму в действии посмотрел… Зверюга.
– Странно… – пробормотал Хейти.
– Что странно?
– Как будто тридцать восьмой год…
Корнелюк внимательно посмотрел на Хейти, а потом рассмеялся. Хейти уловил нотку обиды в этом смехе.
– Нет, ну ты даешь… Я же тебе говорю… Ты не путай нас с ФСБ. Или ты думаешь, что в Штатах лучше в их этом… «Ангаре 18»? Тебе сказано, вневедомственная структура! Понял?
– Понял, понял… – ответил Хейти, вспоминая Мельникова, пляшущего вместе с толкиенистами.
Понял.
– Вот они… – удовлетворенно пробормотал Корнелюк. – Поехали.
