камеры – если бы там был только луч, я бы уже догорал.
– Стоять! – заорали сзади. Луч со щелчком отключился, решетка лязгнула, и в камеру ввели еще четверых. Среди них был мой старый знакомец Дэн Крокодэн, пехотинец Шептуна. Тюремщик запер дверь, киберы опять двинулись ко мне. Дэн растерянно смотрел на происходящее, не зная, как реагировать.
– Дэн! – крикнул я. – Скажи им!
– Парни, парни, – забормотал Дэн, загораживая меня. – Это свой. Остыньте.
– Что, еще один дружок мясных? – спросил азиат с заметным китайским акцентом. – Мы здесь не любим дружков мясных еще больше, чем их самих. Да, Стае?
– Остынь, Чен, – сказал тот, кто пристал ко мне первым. – Я этого знаю. Дэниел Фостер?
– Я, – согласился Дэн, продолжая загораживать меня. Только сейчас я заметил, что у него повреждена рука и из раны на локте сочится белесая жидкость.
– Кто такой этот мясной, что ты его защищаешь?
– Просто я знаю этого человека, – ответил Дэн. – Это хороший человек.
– Хороший мясной, – уточнил кибер-азиат.
– Хороший мясной, – не стал спорить Дэн. – Бывают и такие. Не нужно его трогать.
– Как скажешь, – пожал плечами Стае. – Хотя это мне и не нравится. Следи за ним сам.
Я сел в углу прямо на резиновое покрытие пола, рядом грузно опустился Дэн. Он подмигнул мне, но объяснять ничего не стал.
Так, разделившись на два лагеря, мы сидели до семи. В семь принесли ужин. Каждому полагалась тарелка соевой каши, кусок целлюлозного хлеба и пластиковая капсула с водой – граммов триста. После шикарного обеда в «Змеиной куче» это выглядело убожеством, но я все съел и выпил всю воду. Неизвестно еще, когда придется жрать в очередной раз.
Около девяти в камеру втолкнули еще двоих, и снова киберов. Один из вновь прибывших тоже знал Дэна, тепло с ним поздоровался и спросил:
– Что случилось?
Дэн скорчил рожу, означающую «не спрашивай». Новенький сел рядом с нами, и я, таким образом, приобрел двойную защиту.
С тем я и вырубился – от переживаний, усталости и неразберихи. И снились мне прекрасные юные девы, танцующие среди заливных лугов…
А если честно, то мне вообще ничего не снилось.
Ах, как они извинялись!
Утром приехал один из заместителей Комарченко, угрюмый краснорожий тип по фамилии Спрогис. Увидел среди кучи отобранных документов мою карточку ай-джей и тут же велел привести меня в кабинет начальника тюрьмы. На столе уже дымились фаянсовые чашки с кофе и стояло блюдо с бутербродами. Бутерброды были разные: с сыром, с ветчиной, с колбасой и с крабами.
– Извините, господин Таманский, – вежливо сказал Спрогис.
– Оставьте, полковник. – Усевшись в кресло, я взял чашку и осторожно попробовал. Растворимый, синтетический, без кофеина. Как может быть кофе без кофеина? Я вздохнул и взял бутерброд, надеясь, что хотя бы сыр будет настоящим.
– И все же мы приносим извинения. Виновные в вашем задержании будут наказаны, – гнул свое Спрогис. – Но и вы должны нас понять: облава, перестрелка… Мало ли что может случиться.
– Кстати, на крыше клуба я оставил своего приятеля. Он несколько перебрал, так что…
– Нашли вашего приятеля, – улыбнулся полковник. – Цел и невредим. Отвезли в вытрезвитель, сейчас уже дома, надо полагать.
– Вот за это спасибо, – искренне сказал я. – Что ж, я как потерпевшая сторона вправе требовать сатисфакции. Нет, не дуэли, конечно, на дуэли вы меня, чего доброго, застрелите, а некоторую информацию. За что вы так бедных киберов? Просидел с ними целую ночь в камере, полюбил как родных. Это реакция на теракт в Доме журналистов и на мое интервью?
– А вы как хотели? – Красное лицо полковника еще больше покраснело. – Беспредел в городе устроили, понимаешь, блин! Естественно, мы не могли стоять в стороне. Подняли все данные о боевых группировках, провели аресты. Кроме «Змеиной кучи» еще семь клубов потрясли. Знали бы вы, что мы там понасобирали и поизымали!
– По-моему, в столице таких клубов сотен пять, а то и побольше. – Я выбрал бутерброд с самым толстым куском ветчины.
– Это да. Это так. Так что же, закрыть их? Пусть ТехКонтроль выполняет свои функции, что ж на ментов все вешать, блин?
– Логично. И все-таки: вы готовы мне кое-что рассказать? Приватно. Не для печати.
– Зачем вам, Таманский? Вы умный человек, зачем вам знать лишнее?
– Лишнее? Я и так много знаю, полковник. Не делайте из Алмазных НЕРвов секрета полишинеля. Сейчас пол-Москвы гоняется за ними и пытается найти, хотя почти никто не знает, что же это такое на самом деле.
Спрогис повертел в огромной ручище кофейную чашечку.
– Ополоумели, блин, – сказал он ворчливо. – Понатыкают себе железок, сволочи… Ну как я живу без всего этого?
