салуне.
Приняв его за вора, Патрик О’Брайен уже готов был завопить, призывая на помощь.
— Тихо! — прошипел незнакомец, догадавшись о намерениях ирландца. — Я — ваш друг.
— Но кто вы?
— Еще раз говорю, друг! Потому что смертельно ненавижу тех, кто посмеялся над вами.
— Правда?
— Сомневаетесь? Идемте со мной, и вы все узнаете.
ГЛАВА 5
На свежем воздухе Патрик О’Брайен протрезвел окончательно. Таинственный спутник повел его в сторону долины, по течению реки. Прибрежные пески несли на себе следы деятельности золотоискателей.
Было пустынно. В эти часы жители города либо разбредались по салунам, либо запирались дома, пытаясь заснуть, несмотря на крики подгулявших пьянчуг и духоту жаркого лета.
— Нас никто не услышит? — спросил незнакомец, чья высокая фигура четко выделялась на фоне звездного неба.
— Мы одни, — ответил ирландец, стараясь разглядеть лицо собеседника.
— Что вы делаете в Гелл-Гэпе?
— Работаю на приисках за неимением лучшего. Когда удается намыть золота, пью. Когда не везет, берусь за любое дело.
— Словом, любите хорошо выпить и не любите много работать?
— Похоже, что вы знаете меня с колыбели.
— Прекрасно! Думаю, мы договоримся. Судя по вашим жизненным принципам, вы именно тот человек, который мне нужен. Готовы вы взяться за нетрудную и прибыльную работу?
— Еще бы!
— Сколько вы зарабатываете промывкой песка?
— От шести до восьми долларов в день. Каторжный труд: на солнцепеке, кожа воспаляется, ноги кровоточат, горло забито пылью…
— Вы получите столько же, но за гораздо более легкую работу.
— Что надо делать?
— Прежде всего подчиняться моим приказам.
— Это зависит от того, что вы прикажете.
— Верно! Вас зовут Патрик О’Брайен… так вы сказали этому молодому негодяю, который обошелся с вами… э… несколько невежливо, да еще при большом стечении народа.
— Я дал клятву, что сниму с него скальп! И пусть мне придется всю жизнь пить только воду, если я не сделаю его черепушку гладкой, как тыква!
— Вы — тщеславный хвастун и враль, как все ирландцы!
— Джентльмен!
— Не валяйте дурака! Этот юнец положит вас одной левой. Уж я-то знаю канадцев.
— Что дальше?
— Не ищите с ним ссоры… от вас мокрое место останется. В разобранном виде вы мне не нужны.
— Но такое оскорбление можно смыть только кровью!
— Вы смоете, а заодно выполните мое поручение. Моя ненависть сильнее и имеет давнюю историю. Не знаю, каковы планы этой троицы и подозрительного типа, с которым они снюхались, но я не желаю, чтобы они задерживались в Гелл-Гэпе. Нужно скомпрометировать их и сделать невозможным дальнейшее пребывание здесь. Кража лошадей или что-нибудь в этом роде… Вряд ли удастся подвести их под петлю, для этого нужно застукать на месте преступления… Но пусть они будут изгнаны отсюда вместе с этим проклятым ковбоем. Вот этим вы и должны заняться, дражайший мистер О’Брайен!
— По правде говоря, это проще пареной репы, джентльмен. Достаточно пройтись по салунам и щедрой рукой заплатить за выпивку всем жаждущим…
— Для этого нужны деньги, не так ли?
— В высшей степени справедливо замечено. И… это все?
— Это только начало.
— В самом деле?
— Вас все еще мучит жажда?
— Ваша милость изволит смеяться надо мной?
— Ничуть. Идите по салунам и наймите шестерых или семерых лихих ребят… головорезов, которым все нипочем. У вас должны быть приятели такого сорта.
— За полчаса я могу собрать двадцать человек.
— Остановимся на семи. Вы, их начальник, будете восьмым. Заманите канадцев в ловушку… желательно подальше от города, чтобы шериф не смог вмешаться.
— И?
— Убейте их. Вот вам две пачки — каждая по сто долларов. Получите столько же, когда представите несомненные доказательства, что с молодыми мерзавцами покончено.
— Двести долларов! Дьявольщина! Вы удивительно щедры, хозяин. В этих местах человека могут убить за грош.
— Я поручаю вам трудное дело и хочу, чтобы оно было хорошо выполнено.
— Поработаем на совесть, хозяин, не сомневайтесь.
— И не вздумай обмануть меня. Мои люди умеют идти по следу, а скальпировальным ножом владеют виртуозно.
— Будьте спокойны. Здесь в дело вступают две мощные силы: ненависть и деньги. Где я смогу найти вас в случае надобности?
— На двери вашей халупы нарисуйте голову быка[66] и тем же вечером приходите к телеграфному столбу, на котором повесили Боба Кеннеди. Там вас будут ждать — или я сам, или человек от меня. Можете ему смело доверять. Равным образом, если вы понадобитесь мне, я нарисую голову быка на ваших дверях, и встреча состоится там же.
— Договорились.
— А теперь прощайте. Ждите новых распоряжений. Идите направо, а я сверну налево, и, если вы дорожите своей шкурой, не пытайтесь выяснять, кто я такой.
Пока ирландец и незнакомец плели заговор против канадцев и их друга Боба Кеннеди, в салуне завершалась грандиозная попойка, устроенная в честь последнего.
Поздно вечером вся компания отправилась к шерифу, причем юноши не смогли скрыть вздоха облегчения. Они были совершенно измучены и, проведав лошадей, улеглись спать в деревянной пристройке наподобие крытой веранды.
На закате следующего дня истекал срок, предоставленный шерифом Бобу Кеннеди. Ковбой хорошо знал нрав своих сограждан и понимал, что отсрочка даже на один час совершенно невозможна.
Ровно в семь часов сорок пять минут договор, заключенный по обоюдному согласию между ним и шерифом, утратит силу. Тогда ни положение гостя, ни совместная попойка не спасут его от ареста, если он вздумает задержаться хотя бы на несколько минут.
Впрочем, Боб не терял времени даром, чтобы отыскать таинственного Туссена Лебефа. Однако с момента появления трех братьев этот человек исчез. Несомненно, нечистая совесть подсказала ему, что
