положения в настоящем и полную неясность его в будущем, Фрикет, призвав на помощь всю твердость и решительность, постепенно успокоилась. «Ничего — думала она, — не съедят же меня эти макаки[9]. Мы должны куда-нибудь прийти, и тогда я попробую освободиться. В приключениях главное — уметь выпутаться из трудного положения».
В конце концов процессия вышла на большую поляну, где горело много костров, около которых сидели и стояли отвратительного вида вооруженные до зубов солдаты. На их плоских, словно пропитанных желчью лицах, в их косых взглядах читалась бешеная злоба из-за проигранного сражения. Гордость их была унижена, и они нетерпеливо ждали кровавой расправы, жертвами которой уже стали раненые японцы, захваченные в плен при отступлении. Человек двадцать этих несчастных были изувечены с изощренной жестокостью, поразительной даже для китайцев, которые считаются весьма изобретательными мастерами пыток. Одним отрезали пальцы рук и ног, другим выкололи глаза и набили окровавленные глазницы раскаленным пеплом, все узники лишились ушей, которые их мучители подвесили в ряд на веревке, у многих был отрезан нос или язык. Как только кто-нибудь умирал, ему отсекали голову и насаживали ее на копье, которое вкапывали в землю.
Фрикет повсюду видела кровь, изуродованные людские останки, свидетельствовавшие о неслыханных зверствах. Забыв о том, что неосторожные слова могут ей навредить, вне себя от ужаса и возмущения, девушка воскликнула:
— О, проклятые!.. Нет, вы не люди и не солдаты!
Тотчас же подошел офицер и обратился к ней на правильном французском языке:
— Вы что, француженка?
— Да.
— Вот и прекрасно. В Тонкине я командовал людьми, не знающими жалости, я ненавижу вашу нацию. Так вы были с японцами?
— Конечно! И помогала всем без различий, и вашим раненым в том числе.
— Понятно, чтобы лучше пошпионить на японцев.
— Это ложь!
— Что ж, вы умрете мучительной смертью, к которой мы приговариваем шпионов.
ГЛАВА 3
Сент-Антуанское предместье, дом номер… А стоит ли уточнять? Нет, мы не назовем адрес, чтобы героям нашей правдивой истории не докучали назойливые толпы любопытных.
Уютная и скромная, блистающая чистотой квартира, в которой живут и работают люди не без достатка. Две спальни, столовая и кухонька. Мебель из дуба, простая, без излишеств, куплена по случаю. Это несмотря на то, что отец семьи — столяр-краснодеревщик, а может, именно поэтому. Ведь недаром говорится «сапожник без сапог». И все же в квартире имелась вещь, которая указывала на ремесло главы семейства, — огромный книжный шкаф из черного дерева, стоящий в столовой, чудо готического искусства[10].
На полках в симметричном порядке выстроились книги — множество томов, читанных и перечитанных по нескольку раз, но сохранивших свои прекрасные переплеты. Отец чаще всего обращался к философским и политическим трактатам, он упорно занимался, интересовался науками. Сборники народных песен, томики Виктора Гюго[11], мало-помалу составившие полное собрание сочинений, потом «Революция 1870–1871 годов» Жюля Клареси[12], произведения Камилла Фламмариона[13] и Луи Фигье [14], полная подборка «Иллюстрированной науки» — одним словом, хорошая литература, которая свидетельствовала о серьезности и стремлении к знаниям ее обладателя.
На отдельных полках, можно сказать на почетном месте, стояли выпуски «Журнала путешествий», в элегантных переплетах, начиная с первого тома, вышедшего в 1877 году, и кончая томом, датированным 1893 годом. И наконец, «Кругосветное путешествие юного парижанина», «Приключения парижанина в Океании», «Приключения парижанина в стране львов», — эти три подарочных издания, вышедших в издательстве «Фламмарион», а также бесчисленные рассказы о путешествиях в замечательном оформлении «Иллюстрированной библиотеки». Очевидно, что в подборе книг сказалось пристрастие одного из членов семьи к далеким путешествиям, экзотическим странам и приключениям. Читатель, наверное, уже вообразил себе отчаянного сорванца, парижского мальчишку, увлеченного странствиями Дон Кихота[15], мечтающего пересечь сушу и море и стать великим ученым или завоевателем… На самом же деле наш любитель путешествий принадлежал к слабому полу — это была очаровательная девочка. Однако обо всем по порядку.
Кирпичный домик с крышей из толя выходил во двор, там же находилась мастерская, где со своими двумя помощниками увлеченно работал Леон Робер, краснодеревщик и коренной парижанин. Как настоящий патриот, унаследовавший свое чувство от отца и деда, он любил Париж, был убежденным домоседом и никогда не выезжал дальше парка Сен-Мор, Вилье сюр Марн или Рэнси. Его жена тоже никуда не ездила, ее мир ограничивался с запада площадью Бастилии, а с востока — станцией Эст-Сентюр. Все еще молодая и красивая, быстрая и аккуратная, она прекрасно управлялась с домашними делами — мыла, стирала, убирала, готовила, обшивала — и обожала своих близких. Во-первых — мужа и отца детей, кормильца семьи, крепкого и здорового мужчину сорока двух лет. Во-вторых — старшего сына, Жана, который служил в торговле и имел уже семью. В-третьих, по старшинству, — дочку Марию и, наконец, дочку Амелию, которая в шестилетнем возрасте вместо домашнего имени Лили взяла себе другое — Фрикет. Почему — это целая история. Вот, в двух словах, как это произошло.
Как-то раз старший брат с торжествующим видом принес из школы толстую книгу. В награду за хорошую учебу он получил «Кругосветное путешествие юного парижанина». Лили тогда едва умела читать — не забудьте: ей было всего шесть лет. Она любила смотреть картинки в «Журнале путешествий», а на текст не обращала никакого внимания. Но когда брат завел обыкновение читать вслух всей семье после ужина, в голове у девочки произошло полное смятение. Приключения главного героя по имени Фрике произвели на нее необыкновенное впечатление, она не могла думать ни о чем другом. Днем Лили с увлечением рассказывала о них школьным подружкам, по ночам не переставала видеть их во сне, вечером не могла дождаться окончания ужина. Скорей-скорей малышка доедала свою порцию и бежала за книжкой. Она протягивала ее брату и трогательно просила:
— Почитай нам про Фрике!
И слушала открыв рот, дрожа, переживая, плача и смеясь. И еще: Лили, раньше не отличавшаяся прилежанием, стала много заниматься. Ей захотелось научиться читать, причем очень хорошо, чтобы наслаждаться любимой книгой. Она забросила кукол, стала равнодушной к сладостям и принялась откладывать деньги! Каждую неделю ей требовалось три су, которые она относила продавщице газет со словами:
— Пожалуйста, мадам, дайте мне «Журнал путешествий».
Лили не хотелось ждать, когда эти рассказы попадут в толстые книги. Она мечтала получить их сразу, как только они выйдут из-под типографского пресса, для того чтобы вкусить прелесть новых увлекательных историй. Можно сказать, она научилась читать, писать и думать, погружаясь в эту экзотику. Девочка не переставала мечтать о далеких странах, их красотах, своеобразии и даже опасностях, она часто повторяла:
— Эх, была бы я мальчишкой!
— Ну и что бы ты сделала?
— Все бы делала, как Фрике.
Она столько твердила по любому поводу: Фрике да Фрике, что ей дали прозвище «Фрикет». Это
