– Она была очень красивой, – сказала Кэрол.
– О да. Настоящей красавицей. Леди! Служить ей я почитал за честь.
– Я чувствую себя так глупо. Всполошила всех в доме своим неожиданным появлением. Я с востока страны. Как видите, о пустыне многого не знаю, поэтому и попала в переделку.
И вновь его губы медленно раздвинулись в понимающей улыбке.
– Пустыня – опасный враг и верный друг. Чтобы понять это, нужны годы. Вы отнюдь не зря обеспокоили нас. Нам приятно, что у нас такая гостья.
– Давно вы служите у мистера Чарльза? – продолжала расспросы Кэрол.
– О да. Начинал еще у его отца. Когда он был совсем маленьким, я учил его ездить верхом.
– В таком случае своим спасением я обязана и вам тоже.
– Судьба. Рок. Здесь, в пустыне, мы верим в это, – мягко улыбнулся дворецкий и отправился за бокалом шерри для нее.
Кэрол подошла к окну и стала смотреть на пустыню. До чего же красива, а ведь чуть не отняла у нее жизнь.
– Доктор говорит, что состояние вашего здоровья вполне удовлетворительное, – раздался сзади чей-то голос.
Она резко обернулась. Чарльз Форд в джинсах и темно-синем свитере стоял в дверях. За его спиной темнел полумрак холла, а спереди его освещали яркие солнечные лучи. Глядя на своего спасителя, Кэрол испытывала странное ощущение. Она смутно помнила, как обнимали ее его руки, когда он вез ее на лошади ночью. И вот сейчас он стоит перед нею, ее переполняет волнение, благодарность и странная робость, какой она никогда прежде не испытывала.
– Ах, мистер Форд, даже не знаю, с чего начать. Разве словами можно выразить мою благодарность за то, что вы сделали…
Он подошел ближе, пристально глядя на нее, пока она подыскивала нужные слова.
– Ерунда. Вы сами спасли себя. Действовали очень находчиво. Я видел свет фар. Слышал гудки. В пустыне свет и звук распространяются на десятки миль вокруг. Разве что сигнал SOS вы подавали неверно, но это вряд ли существенно.
– Как вы узнали, что я рисую?
– Сегодня утром я распорядился пригнать вашу машину из пустыни и обнаружил в ней ваши наброски.
– Я рада, что вам понравилось, – сказала Кэрол, сознавая, что напрашивается на комплимент.
Подойдя к столу, он взял иллюстрированный журнал, едва взглянув на него, тут же бросил обратно. Чарльз явно был очень зол, но никакого испуга Кэрол даже отдаленно не испытывала. В нем было нечто невероятно привлекательное. Ему было не по себе, по неизвестной ей причине. «Просто не любит разглагольствовать о пустяках», – подсказало ей чутье.
– Тот скелет буйвола на переднем плане вашего пейзажа наверняка заинтересовал бы Джорджию О'Киф, – вдруг сказал он. – Она жила тут неподалеку, на Ранчо-призраке.
– Вы знали ее? – недоверчиво спросила Кэрол.
– Да, – ответил Чарльз. – Ребенком я проводил с нею много времени. Мне она нравилась. Многим – нет.
– Какой она была? Она мой кумир в живописи. Собственно говоря, отчасти из-за нее я и нахожусь здесь.
– В самом деле? – Он отвел глаза. – Какой она была? Ну, не знаю. Разной. Непредсказуемой. С детьми говорила так, будто они взрослые. Мне вообще нравилось в ней почти все. Нравились ее картины.
– По-моему, эта женщина была достойна всяческого восхищения. Как она распорядилась своей жизнью, во всем, вплоть до мелочей! Делала то, чего хотелось ей самой, а не то, что ожидали от нее окружающие. Превыше всего ставила искусство, не тратила свое время зря, не гналась за богатством.
Он опять повернулся к ней, всматриваясь внимательнее.
– Вы действительно так думаете, Кэрол Маккейб? – Его черты смягчились, ей показалось, что на губах Чарльза мелькнула улыбка.
– Да, именно так.
– Ну что ж, я тоже. Приятно встретить единомышленника.
Кэрол не нашлась что ответить.
– Стало быть, в пустыню вы приехали, чтобы стать художницей? – Он принялся бесцельно ходить по залу, словно испытывал неудобство от того, что стоял на одном месте.
– Пожалуй. Звучит, конечно, странно, но это моя мечта – жить в пустыне и стать художником. Вам, вероятно, это покажется глупым, особенно после минувшей ночи.
Теперь Чарльз оказался у нее за спиной, и Кэрол не видела выражения его лица, когда он произнес:
– Мечта не может быть глупой. У каждого из нас должна быть мечта, чтобы вести за собой.
– А у вас какая мечта? – спросила она.
Последовало недолгое молчание. Потом сухой ответ:
