Глава 7
Бен Купер потер рукой глаза. Вокруг него в темноте находилось слишком много тел. Он ощущал их тепло, запах пота и несвежей одежды, слышал, как они дышат и как поскрипывают их ботинки. Но видел он лишь яркий квадрат и несколько расплывчатых силуэтов, и время от времени очертания головы или плеча мелькали на границе света. Перед тем как очертания исчезли, показалось, что Девственницы двигаются: едва заметный шаг вправо, шаг влево, попадали в поле зрения и снова выходили из него, приближались и удалялись, словно захваченные во время праздничного танца. Потом раздались щелчок и жужжание мотора, и они исчезли, растворившись в потоке яркого белого света, в луче которого остались висеть лишь струйки сигаретного дыма.
Купер неловко повернулся и почувствовал, как затекло тело. Было раннее утро, но его мозг уже полностью проснулся. На самом деле его воображение намного опередило факты и перед глазами вставали яркие образы. Вчера он сам стоял на Рингхэмской пустоши. Колючий ветер дул ему в лицо, под ногами шуршал засохший вереск и хрустели березовые листья. И он видел, где все это началось, – среди камней.
В темноте, в стороне от других, выросла одна расплывчатая фигура. Уголком глаза он уловил, как легкая игра теней сложилась в лицо, на секунду повернувшееся прямо к нему. Купер почувствовал на себе быстрый взгляд, словно в комнату пробрался сквознячок и тихонько коснулся его лица. Ему вдруг стало не по себе. Он старался не шевелиться, чтобы не привлечь к себе внимания. Бен знал, что привлекать к себе ее внимание не в его интересах. Но он и представить себе не мог, о чем с ней говорить, если бы пришлось.
Из темноты донесся голос:
– …На расстояние сорок футов, по открытому песчаному грунту. В центре след на земле длиной почти двадцать футов. Никаких признаков борьбы. Однако…
На экране появился следующий слайд, странный и бессмысленный, пока наконец не настроился фокус. Куперу показалось, что перед ним снимок, сделанный с высоты птичьего полета, и он видит место, где лежит корпус древнего корабля, наполовину похороненный в песке. Неровный эллипс, темно-красный с черными пятнами. Его окружало нечто странного зернисто-желтого цвета – возможно, глубокий песок, который засыпал края эллипса и волнами скатывался к подножию далеких оранжевых холмов, не отбрасывавших тени.
Может быть, он смотрел на некий Ноев ковчег, выброшенный на горный склон в далекой Сирии, – предмет, о дальности которого спорят до сих пор. Зубчатые черные отметины в центре могли быть остатками окаменевшей рулевой рубки, раскрошившихся мачт и палуб или такелажа, превратившегося от времени в пыль. Но в этой пустыне не было настоящего солнечного света – только искусственные цвета.
Потом перед экраном мелькнула тень, и свет проектора выхватил усталое лицо.
– Вы все поняли, что это такое. От меня не требуется объяснений. Смерть наступила в течение нескольких минут.
Чтобы прогнать видение, Куперу пришлось встряхнуться. Полицейские вокруг него опять стали существами из плоти и крови, знакомыми лицами из команды дербиширского отдела уголовного розыска. На экране им показывали результаты вскрытия, фотографию, сделанную в прозекторской. Красный эллипс был раной, нанесенной острым ножом на дюйм ниже ребра. Смертельный удар попал в сердце. Бледно- оранжевые холмы – женская плоть, округлости женского живота и подреберья. Крупицы песка – многократно увеличенные поры на коже, искаженные искусственным светом, из-за которого труп терял последние черты сходства с человеческим телом.
Эта желтая пустыня была телом Дженни Уэстон. И никто не сомневался в ее смерти. Сомневаться было слишком поздно.
– И мы нашли так много этих чертовых кострищ, что можно подумать, будто там проходил слет бойскаутов, – комментировал старший инспектор Тэлби, когда на слайде опять появился вид Рингхэмской пустоши.
Купер заметил несколько улыбок, но не услышал смеха: еще было раннее утро, и предмет разговора не располагал к шуткам. Старший инспектор предпринял новую попытку.
– Криминалисты говорят, что это не бойскауты. Если только в наши дни бойскаутские значки не выдаются за секс, наркотики и жертвоприношение животных.
Брифинг созвали рано, еще до рассвета. Многие офицеры выглядели усталыми и сонными: все поздно легли спать и не выспались. Но они проснутся, когда день пойдет своим чередом, когда кровь получит свою порцию кофеина, а жизнь заставит сосредоточиться на поставленных перед ними задачах.
Диспетчерская в управлении эдендейлского подразделения была заполнена лишь наполовину. Бен Купер ожидал, что не найдет свободного места, но, к своему удивлению, обнаружил, что публики совсем немного. Позже выяснилось, что многие детективы уже выехали на место преступления, чтобы с первыми лучами солнца продолжить тщательный поиск недолговечных улик для суда, которые, если их не собрать вовремя, исчезнут или будут безнадежно испорчены первым хорошим дождем либо попросту затоптаны.
Рядом с Тэлби сидел глава подразделения, Колин Джепсон. Теперь его следовало называть главным суперинтендантом. Говорили, что в восьмидесятые годы это звание отменили, но полиция Дербишира восстановила его для своих командиров подразделений, хотя и без соответствующей доплаты.
Ни один суперинтендант пока не был назначен сюда, и Эдендейл до сих пор оставался без такового. На текущий момент руководство расследованием возлагалось на Тэлби. Куперу даже показалось, что со вчерашнего дня у старшего инспектора немного прибавилось седины на висках, а плечи стали чуть более сутулыми.
Показ слайдов, с которого началось совещание, действовал угнетающе. Фотограф мастерски запечатлел холодную, продуваемую со всех сторон местность, а снимки крупного плана Девственниц отличались импрессионистским подходом к ракурсам и перспективе. Слайды с жертвой заставили всех притихнуть, поэтому каждое шарканье ботинка по полу было слышно очень отчетливо. С жестокой очевидностью снимки продемонстрировали нелепую позу, в которой застыли конечности жертвы, отсутствие одежды на нижней половине тела, красное пятно на футболке. После такого реализма снимки из прозекторской давали пространство для фантазии. Как обычно, они казались далекими от реальной смерти, слишком клиническими и слишком пахли антисептиком, чтобы выглядеть человеческими.
Самым интересным результатом вскрытия был тот факт, что следов сексуального насилия на теле Дженни Уэстон не обнаружили. Так почему же тогда на жертве отсутствовали некоторые предметы одежды? Существовали две основные версии: или убийце помешали, или он таким образом хотел навести полицию на ложный след.
Теперь, когда снова включили свет, Тэлби был вынужден признать, что все, известное на данный момент относительно обстоятельств смерти Дженни Уэстон, заключалось лишь в самой ситуации, представшей им на Рингхэмской пустоши, и веренице ставящих в тупик находок, сделанных криминалистами.
– Эти кострища… сэр, они свежие? – поинтересовался голос из зала.
– Некоторые, без сомнения, довольно старые, – ответил Тэлби. – Не менее двух месяцев – остались с лета, в эту пору здесь самый большой наплыв людей. Но некоторые появились не так давно – даже сохранился пепел, а мы исходим из того, что первый же ливень его смыл бы. Смотрители этого участка Пик-парка сообщили, что на Рингхэмской пустоши туристы часто разбивают лагеря даже в сентябре и октябре. Иногда вплоть до середины зимы. Даже когда выпадет снег.
