– Да, измышления. Но я много раз проверял свои выводы и почти уверен, что близок к истине.
– И ради вот этого ты готов меня прикончить?!
– Я сказал не все. Я не полностью уверен в истинной картине мироздания, зато я точно знаю, что ты живешь везде и всегда. Не буквально везде, но во многих и многих мирах. И не только ты, но и все маложивущие, как вы называете себя.
– Как нас называют долгоживущие, – уточнил Беляк.
– Да, несчастные долгоживущие, которые существуют такой короткий срок…
– Но это-то откуда ты знаешь про нас?
– Я чувствую не только всю свою семью. Я немного чувствую и вас… Долгоживущих я чувствую только здесь и сейчас, а вас – очень далеко. Мне не заглянуть полностью.
– Так вы еще и наши мысли читаете?! – ахнул Беляк и хлопнул себя по коленям.
– Нет, не так… Я не знаю, что вы думаете, но я немного вижу, что видите вы.
– И что же ты видишь про меня?
– Я вижу мало и недалеко. Но там, где я вижу, – ты везде воюешь. Ты больше Солдат, чем Учитель.
– Откуда ты знаешь, что я был Учителем? – дернулся Ачаду.
– Это я тоже вижу. Это недалеко и недавно.
Акмээгак замолчал. Молчал и Ачаду. Он начал верить отурку и сам этого испугался. Вся его прежняя жизнь казалось ему сейчас такой пустой и ненужной. Бесполезной! И такой ерундой… в самом деле, будто короткий болезненный щипок. Что он делал раньше? Чему он учил детей?! Ерунде, ерунде, ерунде!
Ачаду вскочил с кресла.
– Давай заканчивать! Все, хватит, я готов. Только один вопрос напоследок: зачем ты привел меня в эту башню? Разве мы не могли поговорить на берегу?
Отурк качнулся. Защелкали когти. «Волнуется, гад! – весело подумал Беляк. – Чего-то он не договаривает!»
Нэсэ снова замер, только блеснули зеленью глаза.
– Скажу. Ты не спрашивал – я не стал говорить. Теперь скажу. И попрошу кое-что. Тебе ведь все равно это не нужно…
– Что? – удивленно заморгал Ачаду.
– То, что висит у тебя на шее.
– Дусос?! – Беляк прижал к груди ладонь. – Нет. Я тебе его не отдам! Это не моя вещь.
– Но когда я тебя убью здесь…
– То сможешь его забрать и так? – продолжил Ачаду и злобно прищурился. – Только попробуй! Ты ведь говоришь, что я все равно буду живой, только не здесь? Так вот, я обязательно вернусь сюда, если ты тронешь дусос, и уничтожу всю твою семью… Нет, я убью твою царицу! Ведь ты говоришь, что я – Солдат? Значит, я это сумею, поверь мне!
– Разреши хотя бы воспользоваться им временно! – Похоже, что отурк внял угрозам человека, мало того – поверил в них. В его голосе явственно послышалась мольба. – За это я обещаю тебе… Ведь ты говорил, что это не твоя вещь?
– Да, я обещал вернуть ее мальчику. – Ачаду немного остыл, заметив состояние Нэсэ.
– А я обещаю, что верну ее за тебя!
– Как ты найдешь мальчика? Ты даже не видел его!
– Видел. Твоими глазами. И я его найду, предоставь это мне! Я обещаю, а это много значит для меня. Для всех нас, кого вы зовете отурками!
– Допустим, найдешь. Вернешь ему дусос. И тут же убьешь. С извинениями!
– Нет, его я не убью. Я не очень понял, но он не маложивущий… Не совсем маложивущий.
– Что за чушь… – начал было Ачаду, но вспомнил вдруг, кем был отец Хепсу. – Ладно, я тебе верю. Разрешаю попользоваться дусосом. Только объясни, зачем он так тебе нужен? И еще, ты так и не сказал, зачем привел меня в башню?
– Привел как раз поэтому… – Беляку почудилось, что Нэсэ смутился, хотя это и казалось невозможным. – Я думал, ты умеешь издавать глубинные звуки. Здесь все подготовлено, чтобы принять их, усилить, запомнить, изучить.
– Для чего?! – Черные брови Ачаду зашевелились.
– Глубинные звуки слышит не только тот, кто их издает.
– Разумеется, – кивнул Беляк, – я понимаю!
– Ты не понимаешь. Их слышат многие… в глубине. И они могут открыть многие миры иных измерений даже тем, кто не живет, как ты, везде и всегда. Они могут показать их даже мне…
– Но как Хепсу, мой ученик, мог научиться издавать такие звуки?! – воскликнул пораженный Ачаду.
– Этому не учатся. С этим рождаются, – сказал Акмээгак и, выбросив вперед верхние длинные лапы, мгновенно разорвал мощными когтями горло Учителя.
