— Да помню я! И что? Ищут?
— Конечно! Представь: средь бела дня пошла на работу — и не вернулась! В магазине ее видели, куда и как исчезла — не заметили! Как раз перед этим у них витрину разбили… Помнишь, я рассказывала: драка была, и мужик испарился? Может, это они — те, кто витрину разбил? Люська их узнала, а они ее — бемц!
— Что ты несешь?! — отмахнулась Юля.
— А че? Почему нет? И милиция так думает! — Тут Маша быстро сменила тему и принялась расспрашивать Юлю дальше: — Так ты куда ездила? В Краснодар? К Марине?
— Ага, в Краснодар. Генка поехал с Марининым отцом и мачехой знакомиться, ну и меня взяли с собой.
— А чего ты одна вернулась? Как тебя Генка отпустил?
— Да они там с друзьями в поход собрались на пару дней. Все взрослые дядьки и тетки — мне с ними не интересно. Я домой отпросилась. Все равно Генка завтра-послезавтра приедет. Он меня на поезд посадил — чего тут ехать-то?
— Ну да, — согласилась Маша. — А чего ты сразу ко мне, а не домой?
— Соскучилась, — улыбнулась Юля. — И у меня кошелек украли в поезде — с ключами и деньгами… Не знаю, что и делать.
— Поживи у меня! — не задумываясь, выдала Маша. — Хоть неделю!
— Нет, мне домой надо. Убраться, сготовить чего к Генкиному приезду.
— Ну, батя придет с работы — поговорим с ним. Может, он дверь откроет. Да и денег даст — тебе ж немного надо?
— Нет, конечно! Так, похавать чего купить… Рублей триста.
— Нет проблем! А вот, кстати, и батя! — Маша выскочила в прихожую на звук открываемой двери. Быстро и приглушенно затараторила, пересказывая Юлину историю отцу.
Вскоре они оба вошли в кухню.
— Ну, здравствуй, лягушка-путешественница! — прогудел высокий мужчина — Машин папа.
— Здравствуйте, Игорь Владимирович! — привстала Юля.
— Ну что, пойдем, посмотрим твою дверь, или посидишь еще у нас?
— Пойдемте, пойдемте! — заторопилась Юля. — Маш, я к тебе завтра зайду. Или ты заходи — поболтаем!
— Ладно, зайду. Пап, дай Юле в долг рублей пятьсот, не забудь!
— Зачем столько? — замахала руками Юлька. — Хватит триста!
Дверь открыть не удалось. То есть сломать замок было, конечно, можно, но тогда бы Юлька вынуждена была сидеть все время дома — не оставишь ведь квартиру распахнутой настежь! Поэтому Игорь Владимирович перелез от соседей на балкон Туриных, разбил форточку и, забравшись в квартиру, открыл дверь изнутри. С разбитой форточкой — не с распахнутой дверью. Все-таки лето, да и подушкой, если что, заткнуть можно.
— Дома-то есть ключи? — спросил Машкин отец.
— Должны быть, — Юлька заглянула в бар «стенки», где лежали документы, квитанции, прочие важные вещи. Потом вспомнила, что, перед тем как ее похитили, она переоделась в Маринино платье. Значит, ключи в ее старых джинсах… Но Машкиному отцу все знать необязательно, поэтому Юля сказала, глядя в раскрытый бар: — Ага, есть! Спасибо, Игорь Владимирович!
— Не за что! Бывай здорова! — кивнул мужчина и ушел.
Юлька осталась одна в родных стенах. Как здесь было уютно, как хорошо!.. Лишь когда под ногой хрустнули стекла разбитой лампочки, Юлька вспомнила, что на самом деле все — ох, как не очень-то хорошо!
ГЛАВА 48
«Звездная пыль» сделала последнюю перед Турроном остановку. Планета Леггерра, хоть и располагалась всего в девяти парсеках от столицы Империи джерронорров, не несла почти никаких признаков высокоразвитой цивилизации, кроме района космопорта. Можно было назвать эту планету аграрной, сельскохозяйственной, но по сути она являлась просто-напросто отсталой. Впрочем, смотря что и по сравнению с чем считать отсталостью!
По крайней мере, жители планеты — около полумиллиарда — себя к отсталым не относили. Они были тружениками, пахарями — как в прямом, так и в переносном смыслах, по-другому жить не хотели да, наверное, и не смогли бы, учитывая характер и привычки леггеррян, уходившие корнями в глубокую древность.
Империя не пыталась «перевоспитать» патриархальных соседей, хотя те давно вошли в ее состав. Основная причина — планета не очень-то подходила для глобальной урбанизации и технологического развития: единственный ее материк размером с земную Африку большей частью был «встопорщен» горами и иззубрен скалистыми хребтами. Сверху, из космоса, он напоминал гигантскую терку с редкими зеленовато-желтыми проплешинами оазисов…
Зато только здесь выращивали фантастический овощ турплюк — формой похожий на земной огурец, но длинный настолько, что размаха рук не всегда хватало, чтобы взять его за оба конца. Цвета он был красно-бурого — как обожженная глина… Фантастика турплюка заключалась в том, что он лечил. Всех и от всего. Ну, почти от всего… Во всяком случае, леггерряне почти не болели, жили долго и счастливо.
Из-за этого кирпичного «огурца» и построили, собственно, на Леггерре космодром: на искусственном плавучем острове, ибо найти подобающую площадку невдалеке от Логга — столицы и единственного крупного города планеты — не получилось.
Турплюк везли на Туррон в первую очередь для императорского стола. Ну, доставалось кое-что и другим — у кого хватало на это денег. Император чрезвычайно ценил Леггерру именно за лечебные «огурцы» (а за что бы еще-то?), поэтому в корне пресек саму возможность контрабанды: космодром постоянно охранялся взводом императорской гвардии, неподкупной в принципе. А экспорт с Леггерры турплюка куда бы то ни было, кроме Туррона, был вообще строжайше запрещен. Если очень хотите — летите на Туррон и покупайте там!..
Кроме загрузки ценного овоща экипажи прилетавших на Туррон кораблей пользовались последней остановкой для того, чтобы навести «порядок в хозяйстве»: делали капитальную уборку судов, производили мелкие косметические ремонты, чтобы показаться в столице Империи в подобающем виде…
Киберуборщики, деловито жужжа, расползлись по служебным помещениям и свободным от пассажиров каютам «Звездной пыли». В одной из таких кают толстенький гудящий шарик, раздувшийся от поглощенного мусора, заметил прозрачный, сужавшийся кверху цилиндр. Робот на мгновение «задумался», идентифицируя находку: забытые пассажирами вещи трогать ему запрещалось — их судьбой занималась соответствующая служба в конечном пункте маршрута, — но быстро сопоставил находку с определением «пустая тара пищевых продуктов» и мгновенно всосал ее в свое круглое чрево.
Выползая из корабля, киберуборшики «срыгивали» содержимое «животов» в специальные мусорные контейнеры космодромной хозслужбы, а те, в свою очередь, отправляли мусор на утилизацию.
Поскольку космодром находился на острове, океанский свежий ветер почти постоянно продувал его насквозь. В тот самый момент, когда описанный выше уборщик ссыпал в зев контейнера мусор, очередной порыв ветра пронесся над полем космодрома, по-хулигански свистнул в микрофон робота, подхватил летевшую в контейнер порцию мусора и унес ее в океан. Киберу-борщик сердито мигнул индикаторами, словно ругнувшись на невозможность погони, и продолжил прерванное занятие.
Бутылку из-под фанты (впрочем, этикетку с нее давно смыло, так что стала она просто безымянной пластиковой посудиной) прибило вскоре волной к близкому берегу материка. Местные рыбаки необычный предмет заметили, и один из них — широкоплечий бородач — зачем-то сунул его в карман куртки.
Вернувшись в родное село, он не сразу вспомнил о находке — лишь во время ужина, откупорив бутылку более крепкого, нежели фанта, напитка.
— Тукк! — позвал он младшего из трех сыновей. — Ну-ка, глянь в карман моей куртки — я там безделицу чудную принес.
Сынишка, наперегонки с братьями, бывшими ненамного старше его, бросился к вешалке. Возле отцовской одежки затеялась ребячья возня.
