Санька Сорокин, услышав за спиной частое и громкое дыхание, обернулся, встретился взглядом с Нанасом и бросил на выдохе:
— Выслуживаешься, гад?
— Я… не… гад… — пропыхтел саам, стараясь не сбить дыхание.
— Кто же ты тогда? Герой?.. — отвернувшись, продолжил Санька. Бегать он, похоже, привык, и разговор давался ему легче.
— Я… такой же… как и ты…
— Вот только этого не надо! — хмуро буркнул охранник и тоже запыхтел, но, скорее всего, не от проблем с дыханием.
— Ты же… видишь… что я с вами… — с трудом выдавил из себя Нанас. — Скоро… поймешь… все сам…
Сорокин еще что-то пробурчал, но юноша все-таки начал отставать и не разобрал слов своего спасителя. «Ничего, — подумал он, — к чему лишние слова? Докажу им всем делом, что я не предатель, не тупой дикарь и не какой-то там лишний и бесполезный!» Впрочем, он тут же укорил себя: ведь то, что он сейчас делал, а точнее, пытался сделать, совершалось вовсе не ради того, чтобы кому-то что-то доказать. Главной целью было спасти жителей города, а вместе с ними и Надю. Ну, если уж совсем откровенно, то немного наоборот: спасти любимую, а заодно и всех остальных людей. «Кроме варваров, — поправился он. — Кроме Шеки…» И сердце вдруг кольнуло так, что Нанас споткнулся и едва не вспахал носом мерзлую землю. Шаг сразу сбился, равно как и дыхание, и его тут же догнал и обогнал Киркин, ободряюще подмигнув при этом: не сдавайся, дескать, поднажми! Однако ноги у парня что-то совсем заартачились, отказываясь бежать дальше, да еще разболелась раненая рука, которой волей-неволей приходилось махать в такт бегу. Так что совсем скоро Нанас отстал настолько, что его догнала Надя. А ему, после того как он вспомнил красавицу дикарку, стыдно было даже посмотреть на девушку. Или не только стыдно, но и страшно: а ну как выдаст виноватый взгляд, что тогда?.. Впрочем, Наде, по-видимому, было совсем не до того, чтобы высматривать что-то во взгляде любимого. Она тоже здорово выдохлась и продолжала бежать на одном лишь упрямстве, которого, как успел узнать юноша, у нее было в избытке. А ведь бегать сколь-нибудь долго Наде в своей не очень-то долгой жизни вовсе не приходилось — где особо побегаешь в подводной-то лодке?..
В итоге Нанасу стало вдвойне стыдно перед девушкой. И если с первой причиной он ничего уже сделать не мог, то вторая зависела только от его силы воли. Поэтому саам мысленно выругался на свои непослушные ноги и все-таки прибавил ходу, чтобы, по крайней мере, не отстать хотя бы от Нади.
К огромной радости для всех (разве что собаки ничуть не устали и могли бы еще бежать и бежать), туннель наконец кончился. На выходе из него были такие же небольшие двустворчатые ворота, как и со стороны Зашейка. Вот только открыть их изнутри не получилось — кроме электронного замка, их, видимо, заперли снаружи на засов, что из соображений безопасности было вполне понятно и казалось логичным.
Ярчук достал рацию, кое-как отдышался и вызвал охранников здешнего поста:
— Вы что там, уснули?! Я же сказал, что сейчас буду!.. Думали, начальство уже дряхлое совсем?.. Ах, не думали!.. Что значит: мы знаем код?.. Код-то мы знаем, но вы же и снаружи закрылись!.. Ты еще будешь со мной спорить?! Живо сюда, бегом!.. — он еще что-то сердито пробухтел, но уже не в рацию.
Однако Нанасу, который все никак не мог восстановить дыхание, было не до того, чтобы вслушиваться в ярчуковское ворчание. Его заинтересовало совсем другое обстоятельство, которое он, по-прежнему с паузами, вызванными одышкой, и озвучил:
— А как же… отсюда… выбрался… мэр?..
— Интересный вопрос! — сказал Киркин. — Сдается мне, что на засов-то ворота именно он снаружи и запер. Всё лишние минуты выгадал.
— Ничего, — огрызнулся начальник гарнизона. — Зато толстяк бегает куда хуже нас, так что свою фору он все равно потерял.
— Не знаю, не знаю, — вздохнул, помотав головой, Виталий Иванович. — Он-то, наверное, уже в реакторном зале, а мы еще здесь…
Ярчук, видать согласившись с этим доводом, со злостью влепил кулаком по воротам, и тут же с другой стороны заскрежетал металл о металл. Затем створки ворот распахнулись.
Начальник гарнизона бесцеремонно оттолкнул стоявшего по ту сторону охранника и ринулся вперед. Только не к небольшому одноэтажному зданию поста охраны, как и на других периметрах прилепленному к стене, а сразу к огромным коробам, черные силуэты которых выделялись на фоне звездного неба. Нанас и все остальные, выбравшись из туннеля, невольно крутили головами, пораженные размерами КАЭС. Две трубы, уже знакомые сааму, вздымались над нею, словно пальцы великана, грозящего окружающему миру. Что ж, угроза и впрямь была нешуточной. Особенно теперь, когда станцию собирались разрушить варвары, и уж тем более, когда в нее с неведомыми целями пробрался невменяемый человек с мешком взрывчатки. Однако размышлять было некогда, и Нанас прибавил шагу, чтобы не отстать от своих товарищей, которые бежали следом за Ярчуком.
У входа в ближайшее здание их дожидались двое охранников КАЭС в черной форме, с висящими на груди автоматами. Оба козырнули начальнику гарнизона, после чего один из них, с пышными усами, произнес:
— Олег Борисович, он спустился к паропроводу. Туда, где установка Потапова. Мои ребята смотрят за ним, но издали.
— Это еще почему?! — возмутился Ярчук.
— Он гонит их. Орет, машет пистолетом, грозится пристрелить.
— Значит так, Новосельцев… Дай им по рации команду в случае чего стрелять на поражение. Но целиться тщательно, наобум не пулять, у него взрывчатка.
— Взрывчатка?!.. Но зачем?.. — выпучил глаза охранник.
— Да уж не фейерверк устраивать!.. Давай, Аркадьич, командуй, и веди нас срочно туда.
Новосельцев, на ходу отстегивая с пояса рацию, махнул второму охраннику, и они повели прибывшую группу внутрь здания. Правда, сначала этот второй, увидев входящих в двери собак, на пару секунд изумленно замер, а потом замахал на них руками: «Кыш! Кыш отсюда!..» Начальник гарнизона, не желая вдаваться в объяснения, так рявкнул на бойца, что бедолага помчался вперед с такой перекошенной физиономией, словно в одиночку шел в атаку на целое полчище варваров.
Там, где они шли, было столько всего чудесного и удивительного, что Нанас только мысленно ахал. Большая часть увиденного была ему совершенно непонятна, и уж тем более он не знал таких слов, которыми можно бы было описать увиденное. В голове крутилось только что-то вроде «железные штуки», да «огромные хреновины» — и то последнему слову он научился уже здесь, в Полярных Зорях, от охранников. Единственное, на что все это казалось хоть немного похожим, — подводная лодка, в которой жила в Видяеве Надя и на которой ему тоже удалось побывать. Только здесь все было в разы, а то и в десятки раз огромней, особенно сами обширнейшие помещения с высоченными потолками.
Юноше очень хотелось порасспрашивать кого-нибудь знающего, чтобы ему рассказали, объяснили, что здесь как называется и для чего оно служит, но сейчас об этом не стоило и мечтать. Оставалось надеяться, что, когда все закончится, это его желание сбудется. А сейчас нужно было лишь, не отставая, бежать за провожатыми — заблудиться в этом дремучем лесу многочисленных металлических конструкций, выкрашенных преимущественно в желтый, синий и серебристый цвета, было проще простого. И саам бежал — то пересекая огромные залы, то взбираясь куда-то по металлическим лестницам, то пробираясь между чем-то гудящим или шипящим, что еще пару-тройку недель назад он непременно принял бы за злых духов или кровожадных чудовищ.
Наконец, после того как охранники провели их вниз по очередной желтой лестнице, процессия остановилась. В месте, куда они попали, было тесно от множества перекрещивающихся труб и очень жарко.
Нанас сразу заметил трех незнакомых охранников, одетых в черную форму. Увидев начальника гарнизона, те доложили: наблюдение за объектом ведется, последний что-то делает возле установки Потапова. Что именно — разглядеть не удается, а на попытки подойти ближе объект отвечает бранью и
