таких ночей, а подруги будут куда красивее, нежнее и искуснее меня в любовных утехах.
Владий не знал, что ответить на это. Он вставил ногу в стремя и вскочил в седло.
— Вперед, Лишенька! — воскликнула Лерия, подхлестнув легонько коня своим узорным платком. — Доброго вам пути!
Лиходей, отозвавшись негромким ржанием, с места рванул в карьер, унося седока по едва приметной тропинке, вьющейся среди деревьев.
8. Охота на человека
Лиходей нес его размеренной рысью по берегу Чурань-реки, не зная усталости. Опустив поводья, Владий полностью доверился чутью жеребца. Что бы ни сказала, успокаивая его, Лерия, он очень волновался о ней. Успела ли она уйти в лесную чащу до появления людей Климоги? Да и кто они, эти всадники на вороных конях? Может быть, вовсе не Климоге они служат, а тому таинственному черному человеку, которого Владий и Ждан видели возле рыбацкого селения? А для чего намеревался схватить его этот черный человек? Кто он — маг? слуга Климоги? посланец нового неведомого врага? Ни на один из этих вопросов не было у него ответа.
Зато было пока предостаточно времени, чтобы поразмышлять о превратностях своей судьбы. Белый жеребец сам находил дорогу среди лесных зарослей, подступавших к реке, объезжал топкие низины, вброд переходил мелководные ручьи, упорно выдерживая направление — на восток. Правда, как слышал Владий, чародейский Белый Замок находится где-то в горах, значит, рано или поздно им придется свернуть на север и переправиться на правый берег. Лучше бы пораньше, поскольку вскоре они приблизятся к Замостью, где появляться, судя по всему, Владию опасно.
Ночами, лежа у затухающего костра, глядя на яркие звезды и слушая негромкое похрупывание коня, щиплющего сочную траву поблизости, Владий вспоминал тех, кто помог ему избежать множества опасностей. Старейшина Прокл, ворожея Диронья, Ждан, Лерия… И конечно, сестрица Любава, за которую сердце болело прежде всего. Что с нею стало, жива ли? Почему-то так получалось, что каждый, кто помог ему после бегства из Ладора, оказывался затем в крайней опасности. Всегда по пятам Владия шла погоня, которую отвлекали на себя его друзья. А приблизился ли он хоть на шаг к исполнению своей клятвы? Вот и сейчас — скачет он, от людского взгляда скрываясь, к неведомому чародею. Но чем поможет ему чародей, да и захочет ли помогать?
Владий уже свыкся со своим «новым» возрастом, и ночь любви, которую подарила ему Лерия, заставила окончательно поверить в то, что детство его осталось за невидимой границей Заморочного леса. Не поединок с Кабаном, не схватка с двумя дюжими мужиками на речном берегу, а именно страстные объятия женщины перевернули многое в душе княжича. Оказывается, не только жажда мести способна пробуждать в человеке удивительные чувства, вливать в него силу и мужество, окрылять на пути к цели. Это открытие показалось Владию столь удивительным, что он долгое время ни о чем другом не мог размышлять. И очень жалел, что рядом нет никого, с кем можно было бы этими размышлениями поделиться…
Утром четвертого дня Лиходей начал проявлять беспокойство. Он прядал ушами, будто слышал что- то тревожное, и постоянно косил глазом на лесные заросли. Вскоре княжич обнаружил причину его волнения: трава на прибрежной лужайке была истоптана конскими копытами. Судя по следам, здесь совсем недавно стоял отряд всадников, которые затем направились в ту же сторону, что и Владий, — на восход солнца.
Встречаться с ними, кем бы они ни были, не входило в его планы. Лиходей скачет гораздо быстрее, чем этот отряд, значит, еще до полудня возможна нежелательная встреча. В общем, решил Владий, пришло время переправляться на другой берег.
— Как считаешь, дружище, не пора ли нам поплавать? — по привычке, выработавшейся за эти дни, обратился он к Лиходею. Вместо ответа конь сам повернул к реке, отыскивая удобное место для переправы. Ширина русла была здесь чуть меньше полутора тысяч локтей, противоположный берег — пологий и, кажется, не болотистый. Его покрывал низкорослый кустарник, за которым виднелись разрозненные деревья. Признаков человеческого обитания Владий не высмотрел. Что ж, можно попробовать.
Лиходей осторожно вошел в прозрачный речной поток. Когда вода достигла его брюха, Владий слез с коня и поплыл рядом, одной рукой держась за густую гриву.
Они доплыли почти до середины, как вдруг Владий услышал громкий свист. Оглянувшись назад, он увидел вооруженного всадника, который подзывал своих товарищей, указывая им на Владия. «Это тот самый отряд, — догадался Владий. — Они почему-то решили вернуться…» Двое всадников спешились и сняли со спины луки. Владию некогда было рассуждать, по какой причине они, даже не затруднив себя выяснением, кто он такой, готовятся к стрельбе. Он отпустил гриву и усиленно заработал обеими руками, торопясь поскорее оказаться вне досягаемости стрел.
Две длинные стрелы вспенили воду совсем рядом. Владий понимал, что все решают мгновения и глазомер лучников. Входя в реку, он не разделся, и теперь одежда сковывала его движения. Еще одна стрела чуть не достигла своей цели, скользнув над его головой. Однако расстояние между ним и людьми на берегу продолжало расти. Еще несколько отчаянных гребков — и он окажется в безопасности.
Крики за спиной стали громче. Владий не мог разобрать слов, но ему показалось, что в них появилось нечто новое. Да и лучники почему-то прекратили стрельбу. Кинув взгляд назад, он понял, кому теперь кричали преследователи: из-за поворота реки наперерез ему стремительно приближалась большая восьмивесельная лодка! В одно мгновение Владий разглядел в ней вооруженных людей — человек пять, не считая гребцов. Грубые, обветренные лица искажал азарт погони, мечи были изготовлены к бою. Княжич сразу опознал борейцев, хотя командовал ими человек в латах синегорца. Зычный голос показался Владию знакомым. Однако вспомнить, где и когда он слышал его, времени не было.
До спасительного берега рукой подать, но лодка с каждым мгновением все ближе и ближе. Гребцы налегают на весла, взбадриваемые криками своего командира. Вот-вот настигнут… И в этот миг — хвала Перуну! — у одного из гребцов ломается весло. Он падает на дно лодки, сбивая соседа. Лодка разворачивается бортом к течению, на несколько мгновений теряет ход. Но этих мгновений хватило Владию, чтобы достичь наконец берега.
Увязая в придонном иле, хрипло дыша, Владий выкарабкался на твердую землю вслед за Лиходеем. Вскочив на коня, он даже не успел схватиться за уздечку — Лиходей с места рванул диким аллюром, только ветки ивовых кустов по бокам захлестали! Вслед им неслись проклятья. Лишь удачно пущенная стрела могла бы сейчас догнать беглеца, но среди тех, кто находился в лодке, лучников не было. Кто бы ни подкарауливал княжича на левом берегу Чурань-реки, затея их сорвалась. Владий все-таки переправился через водную преграду, и путь его теперь лежал на север.
Человек, командовавший борейским отрядом, никогда прежде не встречался с княжичем. Но этот голос Владию однажды уже довелось слышать — возле входа в пещеру Перуна, где прятались они с Любавой после бегства из Ладорской крепости.
Рыжеусый Гудим, безжалостный убийца и вор, ослепивший в тот день старейшину Прокла, теперь ревностно служил новому хозяину — колдуну Аресу. Поставленный во главе двух десятков борейских наемников (свои наотрез отказывались ходить под началом необузданного громилы), он уже много дней прочесывал берега Чурань-реки в поисках юноши, похожего на бывшего князя.
Черный колдун оказался прав, именно в этих местах скрывался наглый самозванец. Но отряду Гудима последнее время не шибко везло. Сперва упустили девку-ведунью, которая парня у себя в избушке пригрела, коня ему дала и жратвы. А затем, хотя короткой дорогой мчались, своих лошадей чуть не загнали, в последний момент упустили-таки самозванца! Что теперь Гудим Аресу скажет, чем оправдается?
Всыпав оплошавшему гребцу так, что тот еще долго кровью харкать будет. Гудим приказал своим людям ждать на берегу, а сам ушел подальше в лес. Укрывшись от посторонних глаз, он развел небольшой костер и достал из-за пазухи кисет, полученный от Черного колдуна. Трижды сплюнув через левое плечо, с опаской извлек из кисета горсточку красного кристаллического порошка и крошечный свиток папируса с начертанными на нем кабалистическими знаками и фразой на неведомом языке.
