– Кто это? – спросила Анастасия, на миг опередив Капитана.
– Племя такое, – хмуро объяснил Стан. – Двухголовые Хох. Не знаю, как они там жили до Хаоса, но говорят, им больше всех досталось. Вроде бы на их землю упали звезды под грохот и трубный вой и все отравили своим ядовитым пламенем – источники, траву, небо и поля. Вроде бы с тех пор они такими и стали. Мы с ними, случается, тоже поторговываем. А иногда на них находит, срываются в набег, как ошалелые, и тут уж только держись. Мне, правда, с ними драться не приходилось, но дела бывали крутые… – Он вздохнул. – Вырасти у меня две головы, я бы, может, тоже, как дурак, на проезжих бросался.
Анастасия привычно обернулась к Капитану, чтобы он рассказал, как это связать со знакомым ему прошлым, но он лишь выругался, уставился в землю:
– Хватало в старину, то есть у нас, всякой пакости собственного производства. Временами удивляюсь, как шарик вообще на кусочки не разлетелся…
И вечером в их маленьком шатре, когда Анастасия вновь заговорила о двухголовых, Капитан угрюмо отмахнулся:
– Тасенька, легче тебе будет, если я расскажу еще об одной мерзости, которую человек учинял над природой? Ну вот. Замнем для ясности…
Перед своими людьми Стан выдавал Анастасию с Капитаном за мужа с женой, ученых людей из дальних краев – это с лихвой объясняло могущие возникнуть вопросы еще до того, как их зададут. Шатер им ставили чуточку поодаль от остальных. Все считали, что это делается исключительно с целью обеспечить молодым супругам должное уединение, ибо жизнь есть жизнь, а молодость есть молодость, но была и другая, потаенная причина – чтобы кто-нибудь ненароком не услышал, о чем они говорят, собравшись втроем. Правда, и первая причина, признаться, истине полностью соответствовала…
Стан всегда предупреждал заранее, когда придет, и вдобавок постукивал ножнами по колу у входа. Вот и сейчас, услышав шаги и стук, легонько колыхнувший идущие от кола растяжки шатра, Анастасия подняла полог.
Стан, пригнувшись, вошел, уселся на войлочный пол.
– Завтра будем на месте, – сказал он. – Балты – народ тихий, без особых хитростей. И наших не задевают – без хлебушка нашего остаться не хотят. Живут себе под землей и потому…
– Под землей?
– Сама увидишь. Живут под землей, зачем-то залезли туда в незапамятные времена, что-то им наверху не глянулось. И мастерят разные поделки из янтаря – видели в Китеже? И пока будет идти торг, пока ярмарка не кончится, надо нам всем троим их осторожненько порасспросить. – Он повернулся к Капитану. – Ты им покажи что-нибудь из твоих хитромудрых вещичек, вдруг да выйдет толк. А вот Анастасии лучше всего упрятать подальше все оружие и одеться понаряднее. Так и будем выдавать за ученую жену. А еще лучше за ученую девицу. Ну! – Он поднял ладонь, останавливая недовольно вскинувшегося Капитана. – Целоваться с ними не заставим. Народ они не то чтобы дикий, красть не станут и обращение понимают. Кто-нибудь обязательно свататься полезет, хвост распустит и язычок тоже… Ты не против? Поиграть глазками-зубками ради дела?
– Я-то не против, – сказала Анастасия. – Только я, честно говоря, совсем не умею играть глазками- зубками. У нас ведь все было наоборот, у нас это только мужчины умеют…
– Больше улыбайся, и все тут. Можно еще этак вот глазки потупить, да поднять на него, поднять. – Стан добросовестно попытался изобразить эти ужимки на своей обветренной загорелой физиономии, и Анастасия фыркнула. – Смекнула? Ну, а если полезет с руками, то можно его легонько… – Он кашлянул в кулак, вспомнив, как Анастасия показывала ему недавно приемы рукопашного боя имперских рыцарей (он никак не верил, что женщины могут быть такому учены, пришлось отойти подальше от лишних глаз и показать на деле, как могут лететь кубарем в траву даже бывалые купцы, спорые в кулачном бою). – Только легонько, Настя. Чтобы потом встал и на своих ногах ушел. Мои ребята тоже осторожно порасспрашивают.
– А не рискованно? – спросил Капитан.
– Отчего ж рискованно? Про неизвестных людей, весьма могущественных, слухи кружат давно, и ничего удивительного, что кто-то собирает эти слухи на ярмарке. – Он ухмыльнулся. – Открою тайну – кой у кого из моих холостых ребят тут бабы. А длина бабьего языка известна. Ты не хмурься, Настя, я про других баб говорю, здешних. Одним словом, сеть забросим густую, глядишь, чего и вытянем… – Он осторожно выпрямился, опасаясь задеть потолок. – Ну, доброй ночи.
Полог опустился за ним.
– Значит, глазки потупить – и на него, потупить – и на него… – Анастасия, не теряя времени, стала отрабатывать лукавый взгляд на Капитане, но тут же оказалась в его объятиях, и занятия как-то сами собой завершились, были отложены на завтра.
Поутру тронулись в путь и вскоре достигли возвышенности, откуда ярмарка открылась во всей красе. Как раз она Анастасию не поразила. Ей приходилось бывать на больших ярмарках в княжестве Чи, куда стекались и желтолицые торговцы яшмой и узорчатыми тканями, приходившие от Моря Восхода, и загадочные бритоголовые горцы с далеких снежных вершин, где якобы бродят мохнатые дикие страшилища; и много другого разноплеменного народа из самых отдаленных земель, привозившего самые диковинные вещицы. Издали ярмарка выглядела вполне привычно – море повозок с выпряженными лошадьми, море разноцветных шатров, великая толчея и неописуемый гомон.
Куда интереснее было то, что простиралось слева от ярмарки – уходящие за горизонт правильные шеренги, бесчисленные ряды краснокирпичных труб (и многие дымят вовсю), и меж ними столь же правильными рядами – прямоугольники и квадраты толстого мутноватого стекла. Анастасия навела бинокль. Прямоугольники величиной с крыши домов, а квадраты больше похожи на окна. Сквозь стекла вроде бы виднеется некое шевеление внутри.
– Ну да, так и есть, – кивнул Стан, когда она спросила. – Только окна эти – в потолке, в крыше, а стекла, что побольше, над улицами положены. Там и улицы внизу, по ним ходят и ездят. Город как город, только под землей. Зачем-то они туда залезли в незапамятные времена.
Их прибытие прошло абсолютно незамеченным. Ярмарка суетилась и шумела, и любой, какого бы вида и облика он ни был, мог преспокойно влиться незамеченным в эту суматоху и надежно растаять.
Человек шесть из людей Стана занялись торговлей. Остальные принарядились и, заранее приятно улыбаясь, подкручивая усы и расчесывая бороды, отправились к тем самым здешним знакомым, у которых долги волос и язык. Стан тоже исчез. Капитан критически оглядел Анастасию – она надела лучшую рубашку,
