приезжали мои близкие знакомые или особо ценные партнеры… Примерно так это выглядело.
– Понятно… Вы, стало бы, Елагиным довольны… А ваши дамы?
– Без претензий.
– Так… Положительно, я что-то пока не нахожу следов тех самых провалов в памяти…
– Зато в других областях их предостаточно, – басом сообщил доктор.
– Ну что ж… Павел Иванович, можно, я задам вам парочку неприятных вопросов?
– Извольте.
– Вам не угрожали в последнее время? Какие-то конфликты, недоразумения?
– Ничего подобного, – твердо сказал Петр.
– Уверены?
– Уверен.
– Но вы же далеко не все помните… «Зебра»?
– Насколько я помню, не было ни угроз, ни, как вы выражаетесь, конфликтов.
– Решительно никаких?
Разговор начинал его тяготить – Петр искренне не понимал, куда она клонит.
– Послушайте, – сказал он, – у меня, действительно, мозги в каком-то смысле перемешались. И чувствую я себя не особенно бодрым. Вас что-то конкретное интересует?
– Нет, я так, вообще…
– А в чем, собственно, дело?
– В чем? – казалось, какое-то время она что-то для себя решала и взвешивала. – Видите ли, Павел Иванович, тормозные шланги вашего джипа оказались подрезанными. Довольно мастерски все было проделано, так, чтобы при нормальной езде это ничем себя не проявило, но вот при резком торможении… Каковое как раз и имело место, судя по моей беседе с инспектором…
– Чушь какая-то, – пожал он плечами.
«Лопухнулся Митька, – подумал он с неудовольствием. – Что-то в этом роде он и должен был устроить, Пашка говорил… но кто же мог предвидеть, что менты станут исследовать каждый винтик? Вот тут Пашка чего-то недодумал… Ничего, не смертельно».
– А вы не ошибаетесь? – спросил он равнодушно.
– Боюсь, что нет. Это не последствия аварии, а именно – подрезы. Мастерски сделанные. Сталкивалась я уже с подобным. Теперь понимаете? Конечно, не следовало бы выкладывать вам все это сейчас, когда вы еще не отошли… Но разговор у нас без протокола, чисто приватный, и я позволила себе… Вы учтите эти обстоятельства, Павел Иванович. Кто-то подрезал джиперу шланги, никаких сомнений. И это отнюдь не безобидная история, вы чудом не угробились… Не возражаете, если я в ближайшие дни появлюсь у вас на фирме?
Он посчитал нужным сделать крайне недовольную физиономию – какую, есть сильные подозрения, и состроил бы Пашка:
– А есть ли в этом необходимость?
– Па-авел Иванович… – подняла она брови в наигранном удивлении. – Как-то очень уж легко вы к такому относитесь. Когда человеку кто-то неизвестный внезапно подрезает тормозные шланги, это всегда именуется скучным канцелярским термином «покушение». Неужели нет?
На миг он был сбит с толку. Черт, как П а ш к а вел бы себя в такой ситуации? Вдруг как раз озаботился бы до чрезвычайности, занервничал? Этот аспект они не отрабатывали. Кто ж мог знать, что милиция окажется столь дотошной и заявится эта вот рыжая?
– Ну, похоже… – протянул он, отчаянно пытаясь подыскать линию поведения.
– Не «похоже», а именно покушение, – решительно сказала рыжая. – Согласитесь, нужно принять меры. Для вашей же пользы.
– Ладно, – кивнул он. – Но вы же начнете дергать зря людей, вынюхивать…
– Ох, Павел Иванович… – сказала клятая Дарья. – Может, кто-то и решит, что вы после аварии изменились, но лично я никаких изменений не вижу, вы со мной держитесь в точности как в те разы…
«Слава те, господи!» – ликующе воскликнул он про себя. Уж если эта въедливая баба ничего не заподозрила…
– Не беспокойтесь, – заверила она. – Все будет проделано с максимальной деликатностью. Есть методы… Вот моя визитка, созвонимся?
Он мрачно кивнул.
– Желаю побыстрее выздороветь, – сказала Дарья и гибко выпрямилась. – Всего наилучшего!
Доктор провел ее к двери, каковую галантно и распахнул. Оставшись в одиночестве, Петр изучил визитку. Оказывается, рыжая гостья пребывала ни много ни мало в майорском звании и оказалась не рядовым инспектором, а заместителем начальника уголовного розыска города. Дернул же их черт, принесло же ее… Теперь примутся со всем рвением расследовать мнимое покушение. Ладно, это, по большому счету, Пашкины заботы…
Думать о милицейских проблемах не хотелось. Он вновь с той же саднящей неуверенностью вспомнил о Кире. Телефонный разговор за Пашкин счет затянулся на полчаса – и все равно Петр знал, что отношения остались на прежней позиции. Может быть, да, может быть, нет. Кира – и то хорошо – без обычного
