Вадим, уже успевший несколько захмелеть, заметил впереди дома. Почти сразу же Паша, сидевший вполоборота и перешучивавшийся с Никой, объявил:
– Прибыли. Ага, вон бичи стадо гонят. Поздновато они сегодня что-то…
«Уазик» свернул в сторону и остановился. Десятка три небольших, сереньких овечек протопали посередине дороги, подгоняемые мужиком и женщиной в брезентовых плащах, в самом деле, предельно бичевского вида.
– Паш, давай Боя пустим? – предложил Мухомор. Громко пояснил Вадиму: – Бой у нас овец душит, как серый волк. С маху. Ну, потом свалим все на случайность, с хозяином полаемся, денежки заплатим – и с мясом… Паша…
– Ладно, ладно, – фыркнул начальник. – Только отъедем, чуть погодя, чтобы и в самом деле выглядело, будто по случайности отвязался…
– Варварство какое, – возмутилась Ника. – Они же такие кудрявенькие.
Машина проехала метров триста, Паша распорядился:
– Пускайте. Кудрявенькие, конечно, но и вкусненькие… Вы, Вероника, в Шкарытово шашлык ведь кушали…
Мухомор дотянулся, распахнул дверцу. Бой мгновенно прыгнул наружу, завертелся на месте, опустил нос к земле, шумно втянул воздух – и, азартно гавкая, припустил вслед за стадом.
Проехали еще немного, остановились окончательно. Худой похлопал Вадима по плечу:
– С прибытием, герцог!
И первым выскочил. Вадим выбрался следом, ошеломленно оглядываясь. На райцентр, каковым являлся Бужур, это не походило ничуточки. Ни следа рельсов, вокзала, многолюдства…
Слева, за одиноким домом с вывеской «Магазин», сверкало обширное озеро, на дальнем его берегу вздымались голые сопки. Справа тянулось шеренгой десятка полтора домов, видно было с этого места, что вдали за последним нет уже никаких признаков жилья – лесок и заросли какого-то кустарника. За домами местность полого поднималась, заканчиваясь густым лесом. Места, что скрывать, были красивые, даже живописные, одно озеро чего стоило… но где же Бужур?
– Послушайте… – начал было Вадим.
Грянул хохот в три глотки – Иисус и Мухомор с Худым прямо-таки шатались от смеха, смахивая натуральные слезы. Худой хлопнул Вадима по плечу:
– Привыкай, герцог. В старые времена это называлось «зашанхаить». Джека Лондона читал?
Он читал Джека Лондона и прекрасно помнил, что означало это словечко – когда в портовом кабачке незадачливого моряка поили в доску и бесчувственного уволакивали на незнакомый корабль, и в себя он приходил уже в открытом море…
Он невольно сжал кулаки. И остался стоять – они вовсе не злорадствовали и не выражали враждебности, наоборот, такое впечатление, относились к происшедшему как к веселой шутке и предлагали ему самому посмеяться вдоволь… Судя по лицам, никто не считал, что совершил какую-то подлость или хотя бы пакость.
– Ну извини, Вадик, – покаянным тоном сказал Паша. – Это не Бужур, это Каранголь. Есть такая деревушка у черта на куличках. Ты пойми, чтобы нормально работать, в бригаде обязательно должны быть четыре человека – а тут, сам видишь, трое, дошло до того, что я один буду таскать и батарею, и аппарат, хотя обычно для этого нужны двое… Максимыч у нас загремел в больницу в Шкарытово, положение аховое. В деревне лишних рук нет, никого нанять нельзя, пробовали в Шкарытово, не нашли подходящих. А ты, как я понял, пташка небесная. Какая тебе разница, если поторчишь здесь пару недель? К тому же и с кухаркой загвоздка, а Вероника готовить умеет…
– Недельки две потаскаешь провод, дурило, а потом поедешь в Шантарск, как барин, на этой самой машине, – поддержал Мухомор. – И никаких тебе хлопот. Управимся за две недели, зуб даю, а там и сезон кончится… Ты за это время сотни четыре заколотишь, плюс Вероника… Кормежка казенная, энцефалитку найдем. Жизнь – во! Я тебе авторитетно говорю, двенадцатый сезон добиваю, то бишь – двенадцатый год…
– Не с кайлой вкалывать, – поддержал Иисус.
– Вот это влипли! – хмельно расхохоталась Вероника, закидывая голову. – А казались такими джентльменами…
– Мы и есть джентльмены, – ухмыльнулся Паша. – Честью клянусь, недельки за две управимся…
Она, к великому неудовольствию Вадима, смеялась без всякой злобы:
– Вот это угодили… Работорговля в стиле рюсс… А в кандалы вы нас заковывать будете?
– Вероника! – возмущенно прижал Паша к груди здоровенные кулаки. – Помилуйте, за кого ж вы нас, таких белых и пушистых, принимаете? В конце-то концов, и не принуждаем ничуть…
– А если мы откажемся? – угрюмо спросил Вадим.
– Пожалуйста, – развел руками Паша. – Нешто я вас держу? Вот только до Бужура придется добираться на своих двоих, а это, между прочим, километров девяносто. В деревне ни у кого ни лошади, ни мотоцикла. Если сейчас двинетесь в путь-дорогу, к завтрашнему утру, может, и дойдете… если не заплутаете. А тут, кроме Каранголя, жилья в радиусе девяноста кэмэ нет… Зато волки, кстати, попадаются. Ну, решайся, пилот. Говорю тебе честно: две недели плюс-минус пара дней – это уж как вы сами справитесь. И поедешь в Шантарск, как король, на тех же спальниках, а там получишь нехилые денежки…
– Но мы…
– Слушай, а что это ты за обоих решаешь? – перебила Ника с видом веселой бесшабашности. – Мне, например, надоело болтаться по этой романтической глуши. Хочу жить здесь. Вы меня работой не перетрудите?
