Так оно и оказалось. На вопрос мимоходом один из знакомых докторов поведал:
– Большой босс ожидается. Зам Самого Главного. А большие боссы пустых бутылок не любят, мы все должны ревностно и романтично выглядеть и примером служить для подрастающего поколения…
Что майору, конечно, было насквозь знакомо. Генералы пустых бутылок крайне не одобряют, ни в каком случае, особенно когда нагрянут из столицы с видом громовержцев. Хотя, если откровенно, без водочки здесь трудно, никто не пьянствует, но и трезвым никто не остается – ее, родимую,
– Привет, Будим, – сказал майор, присаживаясь за стол в комнатушке с матерчатыми стенками.
– Здорово, – сказал Будим. – А я чаю как раз заварил. Водки не обещаю, генерал с минуты на минуту пожалуют…
– Чай – вещь тоже полезная… Будим, дашь «уазик»? Позарез нужно. У меня тут дела, грузовик не вполне соответствует, а ничего другого в Ханкале достать не удалось, сам понимаешь…
– Дам, что с тобой сделаешь, – подумав, кивнул Будим. – Только смотри, на фугасы не наезжайте.
– Да уж постараюсь…
Полковник Будим, носивший форму всю свою сознательную жизнь, хлебнул всякого. Когда с шумом и треском стал обрушиваться СССР, полковника едва не сделали заместителем министра обороны в одной суверенной среднеазиатской державе, но отчего-то очень быстро передумали и объявили мало того что дезертиром, так еще и врагом тамошнего суверенного народа. О том, как Будим оттуда выбирался в Россию, можно было написать не самый скучный роман… Выбрался, слава богу, даже с жуткими обвинениями, высосанными из суверенного пальца, как-то уладилось…
– Как тут у вас?
– Да так себе, – ответил полковник. – Можно сказать, спокойно. Час назад какая-то сука пальнула разок из винтовки по территории, ребята кинулись, хотели пригласить в гости… Ушел, гад, развалинами.
– Один раз стрелял?
– Ага, в белый свет.
– Ну, это почти что курорт…
– Я и говорю…
Полотнище, заменявшее входную дверь, распахнулось, откинутое чьей-то энергичной десницей. Вошел человек того вальяжного вида, по которому безошибочно узнается московское начальство, – в новехонькой полевой форме МЧС, обликом грозный и заранее настроенный метать громы и молнии. За его спиной маячили еще несколько, имевшие классический облик вышколенной свиты.
Будим энергично встал. Майор Влад последовал его примеру – генерал был хотя и чужой, но тем не менее генерал.
– Так, – веско изрек столичный гость, зорко оглядев стол, на котором ничего не было, кроме чайника, сахарницы и двух стаканов. – Бутылку успели спрятать?
Оба офицера благоразумно промолчали, не став докладывать, что никакой бутылки не было вовсе.
– Успели, говорю, спрятать? Сколько выпили, товарищ полковник?
– Всего-то пол-литра, – доложил Будим с честным, открытым взором.
– Вот это правильно. Хвалю за честность, – уже несколько благосклоннее произнес столичный генерал. – Терпеть не могу, когда мои офицеры мне врут. Правду нужно говорить. Всегда. И больше чтобы – ни-ни. Обстановка сложная…
Он внушительно воздел палец, развернулся и покинул комнату.
– Вот так и живем, – сказал Будим без выражения.
– Все правильно, – согласился майор. – Начнешь начальству правду доказывать – семь потов сойдет и все равно не поверит… Так я возьму «уазик»?
– Говорю же. Иди, найди Шабловского. А я отправляюсь сопутствовать…
Перегрузившись в «уазик», что много времени не заняло, выехали за ворота, покатили к месту работы, иногда теряя время на неизбежные объяснения со стражами на блокпостах. Проехали под мостом, где когда-то подорвалась машина генерала Романова – там до сих пор зияла обширная воронка, – прибавили скорость.
– Сейчас налево, – распорядился Самед. – И еще раз налево, во-он за той пятиэтажкой… бывшей. И прямо. Там можно медленнее. Когда увидите вывеску, притормаживай так, чтобы выглядело вполне естественным любопытством…
– Не учи ученого…
– Внимание, вижу.
– Ребята, приготовились. Катя?
– Все помню, – сказала Катя без видимого волнения.
– Аккуратненько, орлы…
Ехавший все медленнее «уазик» аккуратно затормозил поблизости от хилого росточка частной инициативы, а проще говоря, кое-как сколоченного из досок прилавочка, на котором разместилась всякая всячина вроде водки, шоколадок и неизменных чипсов. За прилавком на ящике восседал пожилой чеченец, а второй как раз не спеша подходил от угла дома, этот был гораздо моложе.
