— Нет, — Клебанов облизнул сухие губы. — Кстати, а у вас самого не будет там машины с… дружески настроенными сотрудниками милиции?
Данил хохотнул и сказал:
— Если вас Бортко выставит, приходите ко мне, не пожалеете…
…Второй следственный изолятор, понятно, красотой и дизайнерскими изысками не блистал. Просто трехэтажное облупившееся здание за невысокой стеной и пущенной поверху спиралью Бруно. Данил еще издали заметил у боковой, глухой стены группочку народу самого разного возраста, обоего пола.
Ждали «малявы». От зарешеченных окон до вольного пространства было далековато, но «малявки» при известной сноровке долетали. Технология несложная, многократно пережевывается хлеб, мастерится катышек с запиской внутри — и выдувается во всю силу легких через свернутую трубочкой газету.
Это, понятно, упражнения для тех, кто по несостоятельности или малозначимости своей отрезан от более легких путей — бывает, послания путешествуют туда и обратно гораздо потаеннее и проще, а злые языки уверяют, будто у обитателей камер иногда можно увидеть и радиотелефоны…
Данил медленно подъехал к бетонной коробочке проходной, остановился поодаль. Посмотрел на часы — без десяти девять. Огляделся вокруг.
В общем-то, по светлому времени здесь всегда было оживленно, да и машин хватало. Так что незнакомые, коротко стриженные ребятишки, безмятежно дувшие баночное пиво в вишневом «Чероки» с распахнутыми дверцами, вполне могли оказаться совершенно посторонними. Как и ребятишки в синей «Мазде». И ребятишки в белом «Мерседесе». А вот Жора Хилкевич, обнаружившийся за рулем бежевого «Паджеро», наводил на размышления. Как и картинно облокотившийся на крышу приплюснутого к земле спортивного «БМВ» Фантомас. Особенно если учесть, что «Паджеро» с «БМВ» стояли словно бы наособицу, и гораздо ближе к ним, чем ко всем остальным тачкам, притерся «УАЗ» со всеми внешними признаками патрульной милицейской машины…
Данил глазами показал на них Клебанову. Тот кивнул, зло нахмурившись.
— Остальных, часом, не знаете? — спросил Данил.
— В «Чероки» — «дойщики» с Восточного рынка. У них здесь загорает подельник: «Мерс» — ребята Фрола. Так, пехота. Больше никого не припомню. Этого, из «Скорпио», я где-то…
— Не далее как вчера, — сказал Данил. — На даче. Это мои. И в «Волге» тоже.
«И эти тоже», — мысленно добавил он, углядев краешком глаза скромно остановившуюся в отдалении «табакерку» — патруль ГАИ на «волжанке» с бортовым номером двадцать семь.
— Вообще-то его запросто могут вывезти и в вашем «луноходе», — сказал он. — Что немного осложнит нам работу, пусть и не особенно…
— Я буду знать точно, — сказал Клебанов, не сводя напряженного взгляда с крылечка дежурки.
Данил хмыкнул и вылез. Направился к «Скорпио». Отметил, что Фантомас его узнал — и будь Фантомас кошкой, у него непременно выгнулась бы спина дугой, хвост встал свечкой, дурного мява было бы на километр… Мысленно ухмыльнувшись, Данил как ни в чем не бывало прошагал мимо.
А вот Хиль… Перехватив его колюче-ненавидящий взгляд, тут же вильнувший в сторону, Данил не сомневался: Хилкевич знает, кто он такой и зачем приехал. А ведь всего сутки назад Хиль прошагал мимо него, как мимо пустого места. Особенной склонностью к изощренному лицедейству ребятки такого пошиба никогда не отличались. Выходит, сутки назад Хиля на него еще не наделили? Не показали фотографий?
Суперагентом Данил себя не считал и потому твердо знал, что его фотографии могут во множестве отыскаться в карманах всех противоборствующих сторон — от служб безопасности фирм-конкурентов до качков Беса. Такова уж селяви — фотографии трудолюбиво копят впрок, как огурцы на зиму, потому что нет смысла помнить в лицо абсолютно всех, особенно «пехоту», лишь при разработке конкретной операции зарываешься в ворох снимков…
Он заглянул внутрь «Волги» и тихо сказал:
— Федул, иди ко мне за руль. Как эфир?
— Ничего достойного. Будем брать?
— Смотря по обстановке. И в любом случае — после моего сигнала. Палить только из газовиков, а то подсунут в эту кутерьму мента в цивиле — отписывайся потом, Лева, он тоже не двужильный…
На крыльцо вышел капитан внутренних войск, снял фуражку, вытер лоб (хотя до полуденной жары было еще далеко), постоял еще пару секунд и зашел в дежурку. «Конспирация на грани фантастики», — насмешливо подумал Данил, глядя, как Клебанов спешит следом. Подождал, когда Федул пересядет за руль «БМВ», сел на заднее сиденье и включил рацию.
После самое большее трехминутных переговоров у него явственно взмокла спина — рация у него хорошая, но у противника могут отыскаться не хуже, и потому пришлось виртуозно играть намеками и кодовыми словечками, чтобы спешившие сюда от тюрьмы и другого СИЗО экипажи поняли его, как надлежит…
Три минуты десятого — ну, точность тут не японская, и выпускают не по электронным часам… От «Чероки» к ним направился верзила в белых брюках и черной кожанке, на ходу, явно демонстративно, комкавший пустую банку из-под «Будвайзера», словно это была туалетная бумага. Дойдя, постучал в стекло смятой банкой.
Данил опустил стекло до упора и спросил:
— Ну?
— Братила, ты бы отсюда катил…
— А что?
— А то.
— Тут что — прайвеси?
— Чего-о?
— В переводе с английского — частная собственность. Тут что, частная собственность?
— Слышь, братила, ты бы не умничал… Напороться можно. Кати себе и кати, пока колеса целые…
— А кому мешаю?
— Кому надо, тому и мешаешь.
— Этому, что ли? — Данил кивнул на Хиля, так и косившего взглядом в их сторону.
— А хоть бы.
— Значит, с Восточного? — спросил Данил лениво.
— Ну, допустим.
— А Восточный испокон веков, если мне память не изменяет, ходил под Басалаем, — Данил будто бы невзначай положил руку на дверцу. — Мне что, приехать к Басалаю?..
Он молниеносно извернулся на сиденье, левым локтем заехал парню пониже пояса, а правой выхватил у него из-под куртки «Макаров». «Рыночник» согнулся, цепляясь за дверцу. Данил спокойно вынул обойму, выщелкнул большим пальцем патроны себе в ладонь, проверил, есть ли в стволе — не оказалось, — посмотрел в искаженную злостью и болью щекастую физиономию, оказавшуюся напротив его лица, сказал раздумчиво:
— Кинуть твой ствол во-он туда — непременно заметят либо гаишники, либо те, в дежурке, а ты за ним побежишь, как дурень на похоронах, смеху будет… Ведь повяжут, как думаешь? Не все ж они тут прикормленные…
— Ну ты чего? Дай пушку… — верзила стал помаленьку выпрямляться.
Данил сунул ему пистолет за пояс:
— А теперь шагай назад и дай Жоре в лобешник, чтобы он тебя, дурака, не подставлял… Чтоб ты знал: если я тебя сейчас положу, Басалай из-за такой чепухи со мной ссориться нипочем не будет…
Он говорил спокойно и небрежно, и тон подействовал — верзила, не заводясь более, направился прямиком к Хилкевичу, и там, судя по жестам, начался разговор на повышенных тонах. А Данил лишний раз убедился, что Хиль — личность мелкая и ничтожная, коли затеял наезды такого пошиба прямо здесь. Впрочем, ребяток Беса всегда отличала повышенная наглость и тупость… Всегда считали, что противник находится на том же уровне, что и они, никак не выше. Щелкнула дверца, рядом с Данилом плюхнулся Клебанов:
