– Нужно не светские визиты наносить, а побыстрее машину нанимать, отдохнули...
– Неудобно отказываться, если зовут, – рассеянно сказала Ольга. – Кстати, удобный случай поинтересоваться насчет рации, поговорить с Барралоче. «Хиггинса» уже наверняка начали искать...
Пожалуй, инициатива мэра касалась не только их – выйдя на «улицу», они влились в поток аборигенов, стекавшихся к мунисипалидад. Перед ними расступались, давали дорогу – чем они, конечно, были обязаны наличию Ольги. Праздник какой-то, что ли? День нынче воскресный... Или митинг ударников капиталистического труда? Народишко поворачивает к расчищенной площадке на задах мэрской резиденции, где на пологом склоне установлены длиннющие лавки – этакий древнегреческий амфитеатр...
В кабинете мэра, с таким видом, словно и не уходил, сидел герцог, вид у него, как и у мэра, был несколько озабоченный. В коридоре теснились «стертые языки», пришлось на сей раз чуть ли не проталкиваться.
– А, пришли... – протянул мэр словно бы виновато. – Садитесь, господа, разговор у нас не то чтобы долгий, но и не короткий. Вы оружие с собой прихватили? Нет?
Дверь он почему-то не закрыл, и в нее заглядывали стоявшие сплошной стеной аборигены – европейские лица, латиноамериканские, негритянские физиономии, явные уроженцы Юго-Восточной Азии... Интернационал.
– Тут такие дела... – мэр откровенно, шумно почесал в затылке. – Не знаю, как их изложить... Твоя светлость, не возьмешься?
– Охотно, – сказал герцог. Поудобнее устроился на стуле, раскурил тонкую коричневую сигару, налил себе из высокого стеклянного графина какого-то желтоватого сока. – Я допускаю, леди и джентльмены, что услышанное вам придется не по вкусу, но вы, несомненно, согласитесь, что в столь демократическом обществе, как наше, меньшинство, лишенное к тому же гражданских прав, должно подчиняться установленным законам...
Впервые Мазуру в происходящем увиделось нечто тревожащее, и он стал изучать обстановку
– Вы, без сомнения, видели на набережной плакат, гласящий, что в нашем вольном городе все имеет хозяина, – тянул герцог. – В понятие «все» входят, должен признаться, и особы женского пола, обязанные подчиняться установленным правилам, весьма строго регламентирующим...
– Короче, – не выдержал Мазур.
– Сделайте одолжение... Короче говоря, как явствует из предъявленных вами документов, данная очаровательная особа, – он вежливым мановением руки указал на Ольгу, – является, простите за непарламентское выражение, бесхозной. В связи с этим, согласно правилам, один из полноправных жителей Вольного Города опалов по всей форме предъявляет гарантированные ему законом права на сегодняшнюю ночь с данной особой, причем гарантирует также, что наутро расплатится с таковой регламентированным количеством опалов. Все надлежащим образом зафиксировано в официальной бумаге мунисипалидад... – Он помахал какой-то бумажонкой с печатью. – Таковы обычаи, мисс... Как должностное лицо, по ведомству коего, то есть по культуре, проходит данное мероприятие, должен предупредить, что в случае каких-либо попыток с вашей стороны уклониться от законных требований жителя будут предприняты меры, обеспечивающие ему осуществление своих прав...
– Да ты скажи просто – мол, к койке привяжем! – загоготал кто-то из стоявших в коридоре.
– Это что, шутка такая? – с ледяным спокойствием поинтересовалась Ольга.
– Мисс, я бы вас попросил выбирать выражения, – отрезал герцог. – Вы разговариваете с должностными лицами...
– Вы что, с ума сошли?
– Традиция, мисс, – ухмыльнулся герцог. – У нас не принято составлять списки прошедших эту процедуру, а жаль, иначе вы могли бы увидеть не одно имечко почтенных дам из общества... – Он поднял ладонь. – Не надо! Я заранее знаю все, что вы можете сказать – вы этого так не оставите, всем нам оторвут головы, развесят на деревьях, утопят, зажарят, ошпарят, линчуют... Простите, но, как показывает опыт, эти угрозы практически никогда так и не приводились в исполнение. Во-первых, как ни прискорбно, но местная администрация, я имею в виду департамент, пользуясь вульгарными оборотами, прикормлена и вряд ли согласится лишиться твердой ренты в виде опалов и алмазов из-за того только, что холеная светская дамочка провела ночь с жителем вольного города вопреки своему желанию. Во-вторых, крайне трудно что- либо доказать, вы это, наверное, понимаете. Десятки вполне заслуживающих доверия свидетелей станут доказывать, что дама после вкушения горячительных напитков сама выступила с данной инициативой – а протрезвев, устыдилась и начала клеветать... В-третьих, мисс, опять-таки простите за вульгарность, но вам все-таки предлагают не массовую оргию, а общение тет-а-тет с одним-единственным субъектом, который ради такого случая и душ примет, и парфюмами попрыскается...
У Мазура еще теплилась надежда, что это не более чем идиотский розыгрыш, но, глядя на две дюжины просунувшихся в комнату физиономий, на их ухмылочки, он постепенно с этой надеждой распрощался. Покосился на стену, возле которой стоял стол мэра, но там красовались лишь гвозди, оружие исчезло. Все предусмотрели, твари...
Ольга слегка побледнела, но подбородок задрала знакомым надменным движением:
– Да от вашего поселка потом...
– Камня на камне не останется, – подхватил герцог. – Знакомо. Не раз слышали. Что характерно, мисс, поселок стоит на прежнем месте, а все его обитатели живы и здоровы – и тех, кого мы в последнее время недосчитались, вынудили переселиться в мир иной исключительно наши внутренние проблемы... Мне бы не хотелось, мисс, прибегать к вульгарностям, которые назвал своими именами вон тот господин...
– Да, забыл вас предупредить, – повернулся герцог к ним с Кацубой. – Один неуравновешенный субъект, оказавшись в вашем нынешнем положении, вздумал разыграть дурной боевик – разбил графин, в точности такой же, приставил мэру горлышко к шее и затянул классическую песню: либо ему предоставят возможность уйти со спутницей, либо он нашего мэра прикончит. Ну, мы ему объяснили, что такая мелочь ничему не способна помешать – мы всего-навсего, недолго поскорбев, выберем нового мэра, но вот супермен с графином непременно повиснет на ближайшем дереве, а его дама одним пылким воздыхателем уже не отделается и, кроме того, превратится в опасного свидетеля... Вы знаете, он почти сразу же выкинул свое импровизированное оружие и даже извинился перед мэром...
– Да не тяни ты кота за яйца, герцог! – последовала реплика из коридора. – Бедуин там уже заждался, а спать и днем можно, никакой тебе разницы...
На окружающих мордах не просматривалось ни жалости, ни сочувствия – одно гаденькое нетерпение. Перехватив взгляд Ольги, растерянный, беспомощный, Мазур с сожалением отвел глаза от графина, смерил расстояние до ближайшего револьвера, торчавшего из кобуры опершегося на притолоку верзилы, с мысленным вздохом отказался и от этого варианта. Шагнул вперед:
– Ну, а если у девушки есть хозяин?
– Вы себя имеете в виду, сэр? – невозмутимо поинтересовался герцог.
– Ну не тебя же, благородный изгнанник, – сказал Мазур.
В коридоре раздался оживленный шепоток.
– Ситуация ничуть не осложняется, сэр, – оживился герцог. – Я бы сказал, в чем-то даже упрощается, неизвестно правда, пока, для кого именно... В этом случае извольте проследовать на дуэльную площадку, к Бедуину. Там и решите вопрос единственно возможным среди джентльменов способом. Голыми руками. Тот, кто останется на ногах, тот и хозяин. Но уж в этом случае извольте по дороге не хвататься за пистолеты неосторожных соседей и допускать прочие вольности – если уж принимаете вызов, следует соблюдать кодекс...
– Принимаю, – сказал Мазур. – Но могу я надеяться, что тут нет никакого подвоха?
Зрители, словно хор древнегреческой трагедии, возмущенно зароптали.
– Милейший, джентльмену должно быть достаточно честного слова другого джентльмена, –
