это выдумала, не виноватая она...
– Зови вашего паршивого менеджера или как он в этом заведении зовется, – полностью захватив инициативу, распорядился Мазур. – Тогда все плюхи, что тебе причитаются, ему и достанутся... Что, не поняла? По-китайски растолковать, мать твою?
Она с убитым видом подошла к столику и нажала какую-то кнопочку, замаскированную под крохотный бронзовый домик.
– А теперь брысь в угол, и сиди там, как китайская мышка! – цыкнул Мазур.
В дверь уже постучали, и она тут же распахнулась. Вполне возможно, вошедший и не узнал Мазура с ходу, в полумраке – но Мазур-то его прекрасно узнал. И, перехватив за кисть, по всем правилам отправил через комнату головой вперед, поддав попутно, в полете, носком туфли под печенку.
– Какая встреча, и кто к нам пришел! – расплылся он в улыбке, быстренько ощупав лежащего и убедившись, что оружия при нем нет. – Господин Чжао, он же, ежели прозаически, вовсе даже Ермек Уразбаев, бывший советско-подданный, а ныне непонятно кто... Ну, вставай, зараза, говорить будем...
Чжао-Ермек поднялся на ноги, охая и постанывая.
– Ну, не скули, – ласково сказал Мазур. – Погладили тебя чуток, только и всего... Ты хоть понимаешь, гнида, китаец самозваный, что с тобой за такие спектакли господин Гвоздь сделает, и на сколько кусочков он тебя разрежет
– Кирилл Степанович! – в полном расстройстве чувств воззвал мнимый китаец. – Ради бога, не порите горячки! Мы вполне можем договориться, как разумные люди, без этой долбаной братвы...
– Как выразился бы какой-нибудь Дюма, интрига завязывается, – ухмыльнулся Мазур. – Ты меня и по имени-отчеству знаешь? Совсем интересно... – Он подумал, что согласно диспозиции следовало бы уже давно постучать Гиге в стену, но решил повременить и попробовать выдоить что-нибудь исключительно для себя: – Чует мое сердце, что нам с тобой необходимо поговорить по душам...
– Да я со всей душой! Только не здесь же... Давайте мы с вами пойдем...
Дверь распахнулась, как от хорошего пинка. Мазур ничего не успел понять умом – но рефлексы, воспитанные многолетней работой сработали сами, и он, едва завидев смутный силуэт в дверном проеме, застывший в характерной позе, прыгнул в сторону прямо с того места, где стоял, перекатился, прикрываясь кроватью, на лету выхватывая пистолет...
Два шипящих хлопка – и Чжао-Ермек, подломившись в коленках, грохнулся на пол во весь рост. Мазур приподнялся было, ловя на прицел стрелявшего – но, опять-таки
Он все правильно сделал – вот только ошибся насчет гранаты. Грохнуло в несколько раз посильнее, чем обычно бахает обычная граната, белая слепящая вспышка была столь яркой, что от нее заломило закрытые глаза. Второй разрыв раздался уже в коридоре, снова слепяще-белая вспышка, невероятный грохот...
Мазур вскочил, метнулся к двери. Перед глазами еще маячили странные фигуры, мельтешили светлячки – но он кое-как мог рассмотреть коридор. Выскочивший из соседней комнаты Гига с пистолетом наготове растерянно водил туда-сюда головой и стволом.
Парочка дверей распахнулась, высунулись перепуганные пьяные физиономии. Поблизости истерически кричала женщина, что-то со звоном разлеталось вдребезги, то ли стекло, то ли фарфор, судя по всему, разворачивалась настоящая, ядреная паника...
Бросив взгляд на неподвижное тело, Мазур убедился, что врач тут бесполезен, а в качестве источника информации мнимый китаец может служить исключительно ангелам либо чертям, смотря где его сейчас регистрируют по ту сторону бытия. И побежал к лестничному маршу, уже зная наперед, что погоня будет бесполезной. В коридоре стоял едкий химический запах, что-то противно хрустнуло под ногой – остатки шоковой гранаты, надо полагать.
Гига топотал следом.
– Степаныч, нужно уходить! – пропыхтел он, поравнявшись с Мазуром. – Разворошили гадюшник...
Мазур и сам понимал, что пора смываться. Он спрятал пистолет под мышку, торопливо пригладил волосы, и они, стараясь шагать медленнее, спустились в вестибюль. Мимо них озабоченно промчались наверх два фальшивых китайца в черных смокингах, очень уж рослые и широкоплечие для лакеев – вышибалы, скорее всего. Но их лично пока никто не подозревал в чем-то неприглядном – и они двинулись к выходу, замешались в кучку обеспокоенных посетителей ресторана, высыпавших из ярко освещенного зала. Паника уже раскручивалась, как внезапно освободившаяся мощная пружина: визжали женщины, падала посуда, и кого-то торопливо вели к выходу телохранители, по-волчьи сосредоточенно зыркавшие на окружающих, и кто-то орал насчет террористов, а кто-то насчет разборок...
Швейцара при двери уже не было – и они выскользнули наружу, в ночную прохладу, направились к машине, старательно делая вид, что они тут люди случайные и к заведению не имеют ровным счетом никакого отношения.
«Мерседес» сорвался с места, визгливо прошелестев шинами на крутом повороте.
– Нашумели все-таки? – спросил Гвоздь без особого порицания.
– Если бы мы... – сказал Мазур, медленно остывая от напряжения. – Клиента пристукнули у нас под носом. И нет тут ни особой мистики, ни суперменства. Просто с нами играет твердый профессионал, вот ведь какие дела, Фомич... То ли у тебя где-то
– Кому как, – хмыкнул Гвоздь. – Лично мне – Антошу Ковбоя утешать и успокаивать. В принципе, он может предъяву сделать за то, что мы на его фирмочке переполох устроили... Ладно, это не смертельно, перетрем... Он у нас как-никак не Аль Капоне...
«Это профессионалы, – думал свое Мазур. – Опасно быстро реагируют на малейшее изменение обстановки не в их пользу, загодя, надо полагать, прокачивают варианты – и в который раз ухитряются не оставлять ни следов, ни улик. Но почему же они, фигурально выражаясь, заколачивают микроскопом гвозди? Почему столь мастерски сшибают
– Я так понимаю, второго можно и не искать? – спокойно спросил Гвоздь.
– Уж это точно, – сказал Мазур. – Если его даже и не шлепнут, припрячут куда-нибудь надежно. Все закоулки в этом милом городе даже вам не под силу перетряхнуть...
– Твоя правда, – уныло согласился Гига.
– Хорошо еще, оба живыми выбрались, – задумчиво произнес Гвоздь.
– Честно признаюсь, это для меня самое удивительное, – сказал Мазур. – То, что до сих пор меня так и не убили, хотя не раз имели к тому все возможности. То, что до сих пор не убили и тебя, Фомич, хотя возможностей опять-таки хватало. Что им надо, я никак не пойму... А ведь нужно им что-то, нужно позарез...
Часть третья
Тне тruтн is out тнеrе[3]
Глава первая
Мужик с персиками
Подняв к уху плоскую черную рацию, Мазур услышал краткий рапорт:
– Ничего.
– Смотреть в оба, – повторил он не в первый раз, нажал кнопку отбоя и отвернулся к реке.
– Приятно видеть, Степаныч, как ты о моей грешной жизни заботишься... – сказал рядом Гвоздь.
– Я не о тебе забочусь, Фомич, собственно, – честно признался Мазур.
– Я понимаю, – усмехнулся Гвоздь. – А все равно приятно. Когда еще о тебе адмирал позаботится...
