– Кирилл Степаныч, ну что вы дурочку ломаете? Я верю, что вы огни и воды прошли, на колу два раза в неделю сиживали, а жопа у вас такая дубленая, что заправлять в нее паяльник бесполезно заранее… – Он покосился на Катю. – Вы ход моих рассуждений понимаете, надеюсь? Понимаете, вон как зубьями скрежетнули… Эх, господин адмирал… Вы уж в годах, у вас эта вот любовь, может, самая что ни на есть последняя…
– Интересно, с чего ты взял, что это любовь? – спокойно осведомился Мазур.
– А вы за нее боитесь, – охотно пояснил Ковбой, скалясь. – Не за себя, за нее, у вас, когда на нее коситесь, лицо больное делается. Вам показать, как это в натуре будет происходить?
Он, насвистывая что-то незнакомое, проворно встал, наклонился над Катей, предусмотрительно держась так, чтобы не получить от нее ногами, мягким кошачьим движением выхватил из ножен длинный клинок.
– Кончай, – поморщился Мазур. – И так верю…
– Нет уж, адмирал, тут наглядность нужна…
Он зацепил тельняшку указательным пальцем, оттянул, примерился и аккуратно располосовал ее сверху донизу, распахнул половинки, косясь на Мазура с вызовом, провел обушком лезвия по телу девушки сверху донизу, спокойно пояснив:
– Это я в кино насмотрелся. Штампуха, конечно, банальность, но ведь впечатляет? А мы еще так вот сделаем… – и одним взмахом распорол трусики на бедре. – Ах, какие грудки, ах, какое тело… Что, совсем не жалко лялечку? Кирилл Степаныч, мы ж ее не просто трахать будем во все дырки, мы ее резать начнем, начиная с пальчиков и ушек, а кончая… Спохватитесь, да поздно будет. Я не садист, но ставки очень уж велики. А самое главное – в конце концов, если ничего не добьюсь от вас, все-таки сам попытаюсь это дело провернуть, в одиночку, пусть и без ваших ценных указаний. Конечно, будет труднее, я понимаю, но отступать никак невозможно. Пусть и без вас… Может, у меня ни черта и не выйдет, но вы с ней к тому времени надо мной посмеяться все равно не сможете, поскольку сдохнете самым мучительным образом… А я все равно буду работать самостоятельно. Трудновато будет, дураку ясно, но мы ведь на своей территории, спецназ свой хваленый янкесы против меня не пошлют и в органы письменно жаловаться не будут…
Глава третья
Старики-разбойники на тропе войны
Мазур про себя не мог не признать: самое смешное, обормот в чем-то прав, дельце может и выгореть, не столь уж безнадежное предприятие замыслил экс-сержант…
– А не боишься, что они тебе фальшивые баксы подсунут? – поинтересовался он.
Ковбой прямо-таки просиял:
– Ну уж насчет этой стороны дела… Кирилл Степаныч, уж с фальшивыми баксами разобраться – самое простое и незатейливое. Научены жизненным опытом, знаете ли… Стоп, стоп! Это как же вашу реплику понимать? Как медленный шажок в сторону душевного сотрудничества и компаньонства?
– Знаешь, я вот себе думаю… – медленно сказал Мазур. – А кто тебе мешает наобещать мне златые горы, а потом вместо упоительного дележа новеньких банкнот дать по башке кирпичом и закопать на какой-нибудь помойке?
– Ого! – осклабился Ковбой. – Вы, точно, прикидывать начинаете. Есть подвижки…
– Не кажи «гоп», – охладил его воодушевление Мазур. – Привычка такая, знаешь ли: просчитывать все возможные варианты, когда речь идет о серьезных делах, потому и жив до сих пор…
– Не берите в голову, – серьезно сказал Ковбой. – Я вам не какой-то там дешевый отморозок, я на эту губернию сесть хочу и очень долго справным хозяйством заправлять. – И он вновь ухмыльнулся во все сорок четыре безукоризненных зуба. – Слушайте расклад, господин адмирал… Я вас собираюсь честно облагодетельствовать законным вашим процентом даже не потому, что я такой душевный. Вы мне живой и дружески ко мне настроенный очень даже пригодитесь. Мало ли какие еще будут дела… Выйдете себе в отставочку, будем вместе подымать народное хозяйство губернии…
– Очень мило, – усмехнулся Мазур. – И как я потом объясню, откуда у меня образовалась скромненькая заначка в сто тысяч баксов?
– Дитенок вы еще, уж извините, – сказал Ковбой. – Такие проблемы тоже решаемые. При некотором опыте. Да что там далеко ходить, в два счета устроим вам выигрыш в казино, сорвете банк, как белый человек, и это еще не самый хороший из вариантов. Тут много как можно извернуться… Ну, так вы что, начали уже размышлять и взвешивать?
Краем глаза Мазур перехватил пристальный взгляд Кати из-за полузакрывших лицо разметавшихся волос. Боевая подруга (безусловно, превратившаяся в комок нервов, но отнюдь не сломленная) всматривалась в него как-то нехорошо – то ли с подозрением, то ли зло. В принципе, этого следовало ожидать, так что Мазур и не думал на нее сердиться: вот если бы они знали друг друга сто лет…
– Скрывать не стану – это заманчиво, – произнес Мазур расслабленно тихим, плывущим голосом. – Заманчиво, чего уж там…
– Ну еще бы! – подхватил Ковбой, приободрившись. – С одной стороны – куча баксов, а с другой – сначала над вашей девочкой по полной программе потешатся, пальчики по одному отрезать будут, а потом и из вас кишки вытянут… Притом, что ради первого варианта вам и предавать-то никого не придется, никаких идеалов в грязь не затаптывать… Еще бы не заманчиво! Кирилл Степаныч, может, не будем переливать из пустого в порожнее? Времени у меня навалом, но не в том дело. Надо как-то определяться. Вы ведь должны уметь решения принимать в темпе, быстро и качественно? Только, я вас умоляю, не берите себе в голову, будто удастся согласиться для вида, а потом наколоть. У меня все продумано, так что играть со мной в двойного агента не советую… Подстраховался на сто кругов.
– Догадываюсь, – сказал Мазур. – Не похож ты на любителя дешевых экспромтов…
– Вот то-то и оно.
– И не страшновато переть против системы?
– Так это ж не советские времена, – почти безмятежно сообщил Ковбой. – А так… Да что вы переживаете? Сами, поди, в курсе, сколько наши хомяки с большими звездами распродали на сторону казенного добра? А шпионка эта наша – это даже не казенное имущество. Это, если хотите, клад. Мы его нашли, нам и бабки стричь. Логично?
– Пожалуй.
– Кирилл Степаныч, – сказал Ковбой вкрадчиво. – Вы бы девочку поспрошали, а? Есть же у нее свое собственное мнение насчет этого предмета? Может, ей не хочется, чтобы ее хором трахали и ломтями резали ради смутных идеалов? Вон какая, картинка из «Плейбоя», право слово… Красавица, жить хочешь?
– С тобой что ли, отморозок хренов? Перебьешься, – бросила Катя почти спокойным тоном.
– Есть у девочки чувство юмора, чего уж там, – сказал Ковбой, нисколько не обидевшись. – А может, она просто-напросто не понимает пока, что все всерьез… Извините уж, адмирал, да ничего тут не поделаешь, нужно человека к реальности привязывать…
Он проворно поднялся, опустился на корточки так, чтобы и Мазура не упускать из виду, и от Кати не получить ногами, пусть и надежно связанными. С хищной ухмылочкой вытянул из ножен охотничий клинок, смахивавший на акулий плавник, примерился и кольнул острием. Катя невольно дернулась, на бедре выступила капелька крови, алая, набухающая.
– Хватит! – прикрикнул Мазур.
– Ну, если хороший человек просит… – Ковбой вновь уселся на Мазуров рюкзак. – И что? Времени у меня навалом, но сколько ж можно тянуть кота за хвост? Пора дело делать… Как, Кирилл Степаныч?
– Мне ж тебе, сукину коту, придется на слово верить… – протянул Мазур с хорошо отмеренной смесью сварливости и безнадежности.
– А у вас что, выбор есть? – Судя по сузившимся глазам Ковбоя, он должным образом отметил и эту сварливость, и безнадежность. – Я так понимаю, вы себя разумным человеком показываете? Правильно я понял?
– Ты только вот что имей в виду, – сказал Мазур, зло таращась на него исподлобья. – Я понимаю, ты что-то хитрое придумал, чтобы держать меня на коротком поводке… Но ведь не будешь же ты меня вот так и держась связанным? Имей в виду, если покажется, что ты уговор соблюдать не намерен…
– Обижаете, Кирилл Степаныч! – Ковбой даже прижал обе руки к сердцу. – Лишь бы вы не затаили
