товарище Шумилове, жирный глухарь… Пожалуй, все же Степашка к происходящему не имеет никакого отношения - никакого продолжения беседы в этом направлении, никаких подходцев, никаких намеков.
– Ладно, - сказал наконец мент с видом совершеннейшей неудовлетворенности, - пойдем посмотрим, что у вас там за Кладенцов, да, кстати… из тех граждан, что сейчас там веселятся, кто-то с Лобанским был знаком?
– Никто, - сказал Смолин. - Все потом приехали, уже после купли- продажи.
– Ассистенты ваши или как?
– Смело можно сказать, эксперты, - сказал Смолин. - В нашем деле в одиночку не работают, как и в вашем, впрочем…
– Ну хорошо, потолкуем и с вашими экспертами… - он, бросив на Смолина косой взгляд, упрятал протокол в папочку (большой секрет, ага!), взял папочку под мышку и вышел в комнату.
Оставшись наедине с участковым, Смолин насколько мог непринужденно улыбнулся ему и сказал тоном, приглашающим к разговору:
– Молодой, ретивый…
– По-современному, - сказал участковый вполне общительно. - Вы не переживайте, это он так, по лишнему усердию комбинации начинает придумывать.
– Да я и не переживаю, - сказал Смолин. - Неприятно просто, сами понимаете - «где вы были в момент убийства»…
– Молодой, - сказал участковый нейтральным тоном. - Да все тут ясно: распустил язык, как шнурок, кто-то хваткий прослышал про деньги… По нашим меркам сто тысяч… - он печально присвистнул. - Утучил момент, зашел, ткнул в сердце, обнес квартирку - и улетучился. Тут уж собутыльниками не пахнет нисколечко, когда своего кончают дурные собутыльники, все по-другому выглядит, навидался. А здесь - чистенько, не видел никто ничего, не слышал… Вообще, найти можно. Будь это мой район, я бы, может… А позвольте спросить… Вы здесь жить собираетесь?
– Да нет, - сказал Смолин. - Я ж говорил, меня только вещи интересуют. Продам ее потом…
– Никто ж вам сотки не даст. Перебор.
– Я не в накладе, - сказал Смолин.
– Понятно… - участковый посмотрел на улицу. - Значит, жить не будете… Логично. Что вам здесь после Шантарска делать… Жаль вообще-то. Хороший был дом, и этот, и соседний. Спокойные были дома. Мелочевка случалась, конечно, но чтобы особое беспокойство… А теперь ломай голову, что тут будет, кто тут будет… Василий Яковлевич, за нескромный вопрос не обидитесь?
Смолин пожал плечами.
– Не сидели, часом?
– Ого! - Смолин, с любопытством посмотрел на участкового: - Глаз у вас… Давным-давно. В далекой бурной молодости.
– По глупости?
– Да нет, откровенно говоря, - сказал Смолин, - за то, что нынче считается безобидным делом, а раньше каралось беспощадно…
– Это как?
– Серебряными монетками торговал, - сказал Смолин, - и прочими древностями. Нынче это в порядке вещей, а вот прежде… Что, неужели до сих пор заметно?
– Кому как, - ответил участковый с некоторой горделивостью в улыбке. - До сих пор, значит, есть у вас в облике что-то такое… говорящее… Судимость снятая?
– Давненько…
– Ну и лады… Василий Яковлевич, а вы, случайно, не в курсе, что с книгой?
– С какой?
– Которую старик писал, Никанор Олегович.
– Знали его? - спросил Смолин уже с живейшим интересом.
– Ну еще бы. Я на этом участке восемнадцать лет. Как же не знать такую местную знаменитость… Интересный был человек,
– А вот ходят дурацкие слухи, будто убили его…
– Да вроде непохоже, - сказал участковый. - Ни на шпану, ни на ограбление не похоже. А если это исключить, то получается, что и не за что. Всегда ведь, если мотив есть, он себя проявить должен. А тут - никакой зацепки… Так вы про книгу не знаете? Которую он незадолго до смерти закончил?
– Только то, что он ее писал. А вы что про нее знаете?
– Старик говорил как-то. Беседовали, не раз, - сказал он с некоторой гордостью. - Работа у нас грязная, нудная, приятно поговорить про отвлеченное… я ведь старые его книжки читал. На пенсию готовлюсь, заранее ищу занятие, начал книжки почитывать про исторические загадки и тому подобное… Он в детали не вдавался, но говорил как-то, что книжка будет интереснейшая - он спину гнул над документами…
«Интересно, над какими? - подумал Смолин. - Над музейными? Что же в музейных документах было такое, за десятилетия ускользнувшее от цепкого взгляда музейщиков, которые тоже всевозможные загадки обожают? А потом пришел краевед с орлиным взором… Сомнительно. Должно быть что-то другое, но в квартире-то ни документика…»
– Старик даже спонсора нашел, представьте себе, - продолжал участковый. - Я их видел дня за три до… - он скорбно поджал губы. - Шли, разговаривали. Приличный такой человек, при галстуке, лицо интеллигентное, сразу видно… Расстались они - а Никанор Олегович на седьмом небе, за версту видно. Я полюбопытствовал, а он так и говорит: верил бы в бога, решил бы, что услышал бог молитвы, послал спонсора. Человек серьезный, мало того понимающий, так что вскорости издадут…
Уставясь в потолок, будто усиленно припоминая что-то, Смолин протянул:
– Это не Борзов ли будет? Валерий Семенович? Вроде бы он что-то такое говорил… Представительный такой, седоватый, но усы черные…
– Да вроде нет, - сказал участковый. - Седины не помню. Человек самый обыкновенный, примерно наших с вами лет… Интеллигентный. Усы были, да, но не черные, а как бы… - он с досадой мотнул головой: - Я ж не присматривался специально… Увижу - узнаю сразу, а так и не опишу…
«Значит, таинственный спонсор - все же не выдумка директрисы музея, - отметил Смолин. - Существует в реальности… только где ж его искать и как?»
Он прислушался: в дверь стучались, и это был кто-то свой: знал, что не по войлоку следует барабанить, а постучать по косяку в определенном месте, и внутри прекрасно услышат…
– Извините… - Смолин вышел в прихожую.
На площадке стоял Фельдмаршал в сопровождении невысокого крепкого мужичка примерно тех же лет, с характерной физиономией, выдающей бывшего служаку,
– Знакомься, - сказал Фельдмаршал. - Это и будет Василий Яковлевич… Царь и бог антикварного дела.
– Очень приятно, - крепыш крепко тряхнул смолинскую руку. - Кравец, Кирилл Петрович, мы со Степой служили когда-то…
– Так это вы, значит, секретной службою на приисках заворачиваете? - спросил Смолин.
– Ну, громко сказано - заворачиваю… Так, не последний… У меня к вам разговорчик, Василий Яковлевич, типа служебной необходимости… Как, ничего?
– Да бога ради, - сказал Смолин, - только сначала дела закончу. У меня тут
