полковником Волховичем?
– Вино и бабы.
– Неубедительный ответ.
– Чем богаты. Почему это – неубедительный? И вообще оставь ты этих солдафонов в покое. Я понимаю, они тебя чем-то там обидели, но ничего ведь не добьешься.
– Это в порядке запугивания?
– Брось, Даша… В порядке доброго совета. Все равно твое же начальство с превеликим удовольствием на тебя и свалит все шишки. Только ты не напрягай проницательность, никто меня ни о чем не просил, да и не согласился бы я по просьбе какого-то полковничка пугать женщину, с которой мне так хорошо… Пусть сами стараются, коли охота, – но вот как раз этого мне категорически и не хочется.
– Что, защитить тянет?
– Вполне естественное мужское желание.
– Не привыкла я, чтобы меня защищали.
– Не в том дело, – сказал Роман задумчиво. – Не в твоей половой принадлежности. Тут получается так, что не женщину защищаешь, а
– Интересно, во что?
– А я знаю? – сказал Роман. – Дураку ясно, что они прокручивают какую-то гнусь. С ними это время от времени случается, с золотопогонниками.
– А эта гнусь случайно не именуется операцией «Гроза»?
Чуда не произошло – опять-таки вопреки канонам жанра Роман нисколечко не вздрогнул, не вскинулся порывисто, преспокойно лежал, обняв ее, легонько водя ладонями по влажной коже. И голос звучал совершенно бесстрастно:
– В жизни не слышал. Мое дело – финансы и бизнес. Тут уж я, как рыбка в воде. А лезть в их операции – головы не сносишь.
Бог ты мой, как правдиво и убедительно это прозвучало… Не встреться Даша с воскресшим из мертвых Фролом – вообще не связала бы лежащего рядом мужика с двойной игрой, вторым дном и подтекстами. Даже на даче могла бы не обратить внимания на то, как он умело дирижировал неким процессом…
– А убить-то меня почему хочется? – фыркнула она.
– Потому что не могу тебя не то что укротить – привязать к себе. А хочется, честно тебе скажу…
Его жаркое дыхание приблизилось, и вновь – бешеное слияние тел…
…Вранье, будто истина открывается после методичных раздумий за столом и решение соскальзывает с кончика пера, словно результат долгих, старательных, несуетливых вычислений. Обычно озарение приходит вспышкой. Не само по себе, конечно, – после того, как мозг долго и мучительно перебирает все мыслимые варианты, не в силах поймать ускользающую истину, после того, как человек ощущает лбом холодный камень тупика, совершенно внезапно подсознание выбрасывает отгадку, словно игральный автомат – звенящую груду монет. Примеров в истории хватало – а уж в сыскном деле тем более… «Случай, все случай!» – любил восклицать один из лучших сыщиков России Иван Путилин.
Именно так с ней произошло – и тоже не впервые. Потому что пребывала в некоем измененном сознании – после бешеной любви, коньяка, ощущения противоестественной игры с партнером, который, в свою очередь, старательно ведет свою игру…
Уже ближе к утру, лежа в объятиях заснувшего Романа и ощущая вокруг зыбкий полусон-полуявь, она вдруг поняла, почему ее до сих пор не убили. Почему ее и не собираются убивать.
А самое главное – нашла
Ошибиться она не могла по одной-единственной, чертовски веской причине: стоило сделать оба пришедших ей в голову допущения, как абсолютно все происходящее нашло свое место в мозаике. Не осталось никаких противоречий, все до единого факты получили объяснение, все странности перестали быть таковыми, ни одной загадки не осталось.
Правда, она не чувствовала ни малейшей радости – одно тупое отвращение от того, что в наш богатый на гнусности век, как оказалось, все-таки возможно выдумать вовсе уж запредельную пакость…
Даже в жар бросило, она испугалась умереть в следующую секунду – и унести все это с собой. Как ни удивительно, теперь стало еще труднее: она совершенно не представляла, как следует играть в изменившихся обстоятельствах. Плюнуть на этику и неписаный кодекс, разыскать Фрола и выложить все? Самой можно и не справиться…
Нет, не пойдет. Самой придется расхлебывать. И мстить – тоже самой…
Глава девятнадцатая
Игра с болваном
Шумков вошел соколом, не глядя по сторонам, приблизился к столу и, придерживая генеральскую шашку, отвесил короткий поклон по всем правилам русской императорской армии.
– Садитесь, – как ни в чем не бывало сказала Даша. – Шапочку снимите, а то у нас жарко, голова взопреет…
Орел-атаман одарил ее неприязненным взглядом, но папаху снял и положил на колено. С шашкой у него проблем было больше – то стукала по полу, то скребла, стоило ему пошевелиться.
– Может, в уголок поставите? – невинно спросила Даша. – Мешает ведь… в старые времена, я слышала, господа офицеры садились за стол токмо сняв сабли…
– Объясните, по какому праву меня арестовали.
