дама, ну, которая сидит на бумагах, две недели грипповала, а ключей от сейфа, как у нас водится, запасных и не было. А сегодня она вышла. Тут я и появился…
– Во всем великолепии, – нетерпеливо закончила Даша. – Что ты ей навешал на уши? Квартиру купить хочешь?
– Ага. Я, мол, хоть и молодой, но весь из себя законченный новый русский, и квартира мамочке понравилась, спасу нет… – Он вытащил из внутреннего кармана кожанки бережно сложенный листок бумаги. Старательно развернул. – Короче, сорок шестая квартира на Короленко, тридцать один, принадлежит гражданину Шумкову Константину Михайловичу. Сам он там не прописан, где прописан, они, понятно, не знают, но квартира ему принадлежит на правах частной собственности. Все законно. – Он протянул бумажку Даше. – Теперь надо через паспортный стол искать…
– Не надо, – сказала Даша.
На лице у него изобразилось несказанное огорчение:
– Что, опередили?
– Да нет, – сказала Даша. – Просто я прекрасно знаю, где имеет быть прописан Шумков Константин Михайлович… Когда квартира куплена?
– Месяц назад. Месяц с какими-то днями. Через агентство «Альтаир», там в бумагах было…
– Прекрасно, – сказала Даша задумчиво. – А еще жалуются, что трудящаяся интеллигенция отброшена за черту нищеты. Вот тебе живой пример – доцент, которому два месяца хлипкую зарплату не платили, приобретает себе квартирку… так, прикинем… выложить пришлось не менее ста лимонов. Спрашивается, откуда дровишки?
– А через налоговую? – предложил Федя, горя желанием оказаться полезным.
– Идея верная, Теодор, – вздохнула Даша. – Но требует времени. У нас еще и март не кончился, до подачи декларации сто лет пройдет. Нет у него ни богатенькой бабушки, ни акций золотых приисков. А прямо спросить, увы, не можем. Возьмет и скажет, что в карты выиграл. Что ты лыбишься? Был у соседей случай, когда им один чиновничек в ответ на резонный вопрос, откуда у него вдруг нарисовался трехэтажный кирпичный коттеджик в таежной зоне, предъявил этакий протокол, четырьмя свидетелями подписанный. Дескать, садятся они играть партию, и партнер ставит этот самый коттеджик, а наш чиновничек – городскую квартиру. Выигрывает чиновничек. Налог заплатил, никак не подкопаешься, все всё понимают, а сделать ничего нельзя… Но все равно ты у меня молодец, хорошо поработал. Пригодится. – Она фыркнула: – Читаю по твоему честному и открытому лицу, что всякий труд требует вознаграждения… Придумаем что- нибудь.
Федя смотрел на нее преданно, так, что она чуть не прыснула. Откровенно говоря, она до сих пор не испытывала ни малейших угрызений совести за все, что началось и продолжалось время от времени: парень ее вполне устраивал, не предъявлял прав и претензий, не надоедал и особенно не лез с излияниями. Одна беда: как она ни старалась, не могла отыскать в душе ни тени чего-то, отдаленно напоминающего чувства. Молодая здоровая баба, природа властно требует свое, мужиков не было давненько, вот и не удержалась, уступила. А что сквернее, не так уж и редко возвращалась мыслями к происшедшему в «Золотой пади» – там все было совсем иначе, схлестнулись две сильных личности в примитивной, но сладкой вспышке чувств, до полного помрачения сознания…
Сердито отогнала совершенно ненужные воспоминания – не хватало еще в рабочее время предаваться сексуальным озабоченностям…
– Слушай, – сказал Федя с решительным видом, словно бросался в холодную воду. – А ты бы за меня замуж не пошла?
Сначала она легонько оторопела, но быстро справилась с собой и попыталась свести все к шутке:
– Теодор, это ж нарушение субординации – предлагать такое майору в служебное время…
Но парень смотрел на нее упрямо и решительно – для него-то тут не было никаких шуток… Даша почувствовала себя чуточку неловко, кашлянула:
– Что это тебе в голову взбрело?
– А что тут такого удивительного?
– Я ж тебя старше на восемь лет, чадушко, – сказала Даша. – Ну на кой черт тебе гончая собака, вся в шрамах и с потрепанными нервишками?
– А мне плевать, – сказал он упрямо. – Тоже мне, аргументы… У нас, по-моему, получается?
– В койке у нас получается, – сказала она нарочито грубо. – Что ни о чем еще не говорит. Не гожусь я для семейной жизни, друг Теодор, решительно не могу себя представить в роли супружницы.
– Давай попытаемся.
– Давай мы это дело отложим? – предложила Даша, ощущая некоторую неловкость. – Подумаем хорошенечко, и вообще… Хочешь гениальные стихи послушать? – попыталась она резко сменить тему. – Дедушка Кухарук приволок. Слушай, читаю с выражением…
– А потом убьют орла-капитана, – сказала она, отложив листок и стараясь не встречаться взглядом с верным любовником, возмечтавшим вдруг стать верным мужем. – Падет он вниз головою, прошептав: «Умираю…»
– Смешно, – без улыбки согласился Федя. – Может, обсудим все как следует? Получается, конечно, с бухты-барахты, но мы друг к другу уже вроде бы немного присмотрелись…
Не поставишь же его по стойке «смирно» и не отправишь из кабинета строевым шагом… Даша гадала, как преодолеть мучительную неловкость ситуации – и стук в дверь приняла, как сигнал к спасению.
