Виктория перевела глаза на Лайна. Тот ловко срывал с бутылки золотую фольгу. Виктория прищурилась. Если этот вечер ничего не сулит, она по крайней мере преподаст Лайну Беннету маленький урок.
Ну и кретин этот Лайн Беннет, думала Нико, сердито глядя на первую страницу «Нью-Йорк пост».
«'Ред сокс' победили!» – вопил заголовок, но в верхней части страницы красовалась фотография Лайна Беннета, а подпись рядом сообщала: «Миллиардер ввязался в собачью драку. Читайте на третьей странице».
Хоть бы его какая-нибудь собака укусила. Нико перевернула страницу. Однако статья немного разочаровала ее. В ней говорилось только о том, что Лайн Беннет пытался предотвратить превращение соседней с его домом школьной площадки в место выгула собак после шести вечера. Лайн Беннет ссылался на «антисанитарные условия», а окрестные владельцы собак обзывали Лайна Беннета «собаконенавистником». Нико согласилась с ними, а также и с тем, что нет ничего хуже человека, ненавидящего собак. Она много лет знала Лайна Беннета и каждый раз, встречая его, чувствовала: он из тех, кто норовит пнуть собаку, когда никто не видит. Размышления о людях и собаках напомнили ей в конце концов о Кирби и его Щенке. И о том, чем она дважды занималась с Кирби на последней неделе. Нико обещала себе не думать о Кирби, находясь дома и в присутствии Сеймура, ибо это несправедливо по отношению к мужу, потому сложила газету и бросила на пол.
Было десять часов утра воскресенья. Нико находилась в «пещере» – спортивном зале в подвале их городского дома, который специально оборудовал Сеймур. Над залом, на первом этаже, располагались кухня, сад и собачьи закуты, а изначально здесь был настоящий лабиринт из маленьких кладовок. Сеймур застелил пол циновками из сизаля, устроил душ, сауну и парную стоимостью в сто пятьдесят тысяч долларов, не считая новейших тренажеров. Именно на одном из них и занималась сейчас Нико – он, кажется, назывался универсальным. Хитрая штуковина требовала, чтобы упражняющийся пристегивался, и каждый раз, когда Нико пользовалась этим устройством, ей казалось, что она объект некоего странного научного эксперимента. Возможно, в каком-то смысле она и была им.
Нико посмотрела на цифровой дисплей. Еще десять минут. Она глянула на себя в зеркальную стену. Пыхтит, потеет и сосредоточенно хмурится. «Ты можешь, – подбадривала она себя. – Еще лишь… девять минут». А потом останется восемь, и так далее, пока она не закончит. Нико ненавидела эту каторгу, но выхода не было. Приходилось заниматься не только ради Сеймура. В буквальном смысле это составляло часть ее работы. Виктор Мэтрик издал указ, согласно которому руководству его компании вменялось в обязанность не только хорошо работать, но и хорошо отдыхать. Дважды в год он устраивал отдых- приключение для двадцати высших руководителей, к примеру, рафтинг четвертого уровня, прыжки с парашютом (трусам разрешалось прыгать пристегнутыми к инструктору), катание на горных велосипедах в Юте. Позволялось брать супругов, но не обязательно, однако Сеймур всегда сопровождал ее и неизменно блистал.
– Нет никакой возможности выкроить время, чтобы специально подготовиться к подобным вещам, – говорил Сеймур. – Поэтому фокус в том, чтобы всегда быть готовой. До тех пор пока ты в форме, ты сможешь состязаться.
Следовательно, спортивный зал.
Сотовый телефон Нико внезапно зазвонил. Он висел на тренажере сбоку, на крючочке, и Нико секунду нервно смотрела на него. Обычно она оставляла сотовый наверху, особенно в воскресенье. Но теперь, вступив в отношения с Кирби (Нико не смела признаться себе, что это роман), она избегала любых случайностей. Нико попросила Кирби ни при каких условиях не звонить ей по вечерам или в выходные, но тот забывал обо всем в порыве страсти. Нико посмотрела на номер. Венди.
– Привет. – Нико отстегнулась от агрегата.
– Виктория встречается с Лайном Беннетом, – сообщила Венди с ужасом и восхищением. – Напечатано во всех газетах.
– Я знаю, что у них было одно свидание…
– В субботу вечером она ходила с ним на бейсбол, – возмущенно продолжала Венди. – О Боже! Надеюсь, она не превратится в Сару-Кэтрин. Та тоже с ним встречалась.
Нико вытерла струйку пота, стекавшую по затылку. И с чего Венди вдруг вспомнила о Саре-Кэтрин? Ведь о ней ничего не слышно (слава Богу) уже года три.
– Я не в восторге от Лайна Беннета, но Вик ничуть не похожа на Сару-Кэтрин. У нее серьезный бизнес. И она по-настоящему талантлива. – Венди находилась в том жутком состоянии, в какое впадают женщины, когда их собственная жизнь разваливается. Тогда они считают, что и всех ждет то же самое. – Давайте вместе пообедаем? – предложила Нико, зная, что если не сделает этого, то придется над чем-то поработать.
– Мне бы не надо, – ответила Венди.
– Мне тоже, – отозвалась Нико. – В «Да Сильвано» в час? Я позвоню Виктории.
Она отключилась и, подняв «Пост», быстро перелистала страницы. Вот оно – на четверти шестой страницы: цветная фотография Виктории и Лайна Беннета в бейсбольных кепках команды «Янкис». Виктория стоит, подбадривая игроков криками, а Лайн, длинное лицо которого почему-то напоминало Нико таблетки от кашля, торжествующе поднял вверх сжатую в кулак руку.
Ну-ну, подумала Нико. Видимо, они понятия не имели, что «Янкис» проиграют.
Она перешла с газетой на скамью для силовых упражнений и, сев на край, отдалила газету, чтобы прочесть подпись. Зрение падало – неизбежная реальность после сорока лет. Нико разобрала лишь «парочка» и ниже: «'Янкис', может, и проиграли, но это, похоже, не обеспокоило миллиардера Лайна Беннета и модельера Викторию Форд. Эту пару видели вместе по всему Манхэттену…»
Как это произошло? В последний раз она разговаривала с Викторией в пятницу утром, и та сказала, что отлично провела время с Лайном Беннетом, но не в том смысле, как можно заподозрить. Более того, Виктория сообщила, что вряд ли еще увидится с ним. Нико внимательнее рассмотрела фотографию. Виктория, судя по ее виду, отрывалась на всю катушку. Нико покачала головой, подумав о том, как подруги постоянно поражают и озадачивают ее.
А произошло то, что Лайн Беннет как будто влюбился в Викторию, а она в него.
Ладно, «влюбился» слишком сильно сказано, думала Виктория. Но возможно, это было начало влюбленности. Чувство тепла, ласки, нежности, которое ты испытываешь к мужчине, внезапно обнаруживая, что он тебе нравится, что он «ничего» и даже лучше, чем «ничего», что он, похоже, необыкновенный. Какое-то рождественское ощущение. Душу что-то греет, а вокруг все искрится и радует глаз.
– Я буду внизу. Поэтому, если тебе что-то понадобится, спускайся. Или позови Роба, – сказал Лайн. Кроме Роберта, дворецкого, в доме имелись еще два телохранителя, горничная и повар.
Лайн наклонился, чтобы поцеловать ее, Виктория подняла к нему лицо и обняла за шею, чувствуя под ладонью чисто выбритую кожу.
– Мне нужно сделать несколько звонков, – вдруг пробормотала она.
Лайн словно не слышал ее и поцеловал с таким напором, что она упала на кровать. Через минуту она оттолкнула его.
– Не надо опаздывать. Ради Джорджа, – напомнила Виктория.
– Черт! Этот маленький ублюдок подождет. Это мой корт. – Однако в следующую секунду он поднялся. Лайн был помешан на выполнении своих обязательств; точно так же как и Виктория, он и помыслить не мог, что не сдержит данного обещания. – Увидимся через час.
– Желаю приятно провести время, – сказала Виктория.
Лайн, как она заметила, выглядел особенно мило в это утро в белом спортивном костюме и теннисных туфлях. Он собирался поиграть в сквош с другим миллиардером, Джорджем Пакстоном, на специальном корте, находившемся, видимо, где-то позади дома. Виктория помахала ему, ощущая себя женой, провожающей мужа на работу.
Она снова забралась под одеяло и огляделась. Через минуту она встанет. Но Господи, какая же у Лайна Беннета удобная кровать! Простыни такие мягкие, три огромные подушки, в которые погружаешься как в облако. Конечно, простыни и одеяло белые, как и ковровое покрытие, и плотные шелковые шторы, а мебель – в стиле бидермейер[5]. Такие вещи можно найти только в Европе или на
