ожидании, опершись на палки. Когда начспас закончил объяснение и показ, Коля резко крикнул типа того: «А вот, поворот на одном месте видали!.. ЙЕ-ХА!». И на крутом склоне, с силой вытолкнув себя вперед- вверх, сделал крутой поворот вокруг палок с разворотом на 180 градусов. Получилось это у него классно! Снизу раздался общий вздох: «А-а-ах!!», но тут же и резкий хлопок, похожий на выстрел.
Снежный склон под Коровиным лопнул, и разбежался трещиной вверх-вниз от Николая. Тот чуть побалансировал на поехавших вниз кусках снежной доски, а затем исчез в крошеве снега.
Все замерли, а тишину нарушил только четкий голос начспаса Черносливина, его резкие команды. Правда, их почти никто не понял, – инерция веселья и благодушного настроения еще царила над всеми.
– Скорее! Он может задохнуться!.. Всем в шеренгу! Сомкнуть! Без пропусков! Зондируем лыжами и перевернутыми палками. Копаем лыжами!..
Почти никто не понял, что учебное занятие начспаса мгновенно перешло в стремительную атаку спасателей, в «спасы» самые настоящие. Лишь небольшая группа инструкторов и опытных альпинистов, осознав трагизм ситуации, сразу бросилась выполнять команды Юрия. В том числе и Миша Хергиани, – он оказался в самой гуще событий.
Черносливин действовал командами и личным примером, показывая, как и где надо зондировать и копать. Он понимал, что одна минута промедления может стоить Коровину жизни, и быстро внушил это всем остальным.
Замелькали зонды, лыжи и палки. Весь учебный инвентарь, – пара зондов и лопата, – превратился в «боевой» вместе с «подручными средствами, – лыжами и палками. А часть „отдыхающих“ недоуменно смотрела на этот „пожар“, совершенно не понимая, в чем дело.
Миша Хергиани из-за какого-то внутреннего чутья спасателя оказался «на острие», – он первым натолкнулся в снегу на что-то мягкое, стал руками резко отбрасывать снег, и обнаружил тело Коровина. Освободил его лицо, припал ко рту губами, и стал вгонять в него воздух, спасая от удушья. Остальные торопливо копали вокруг, чтобы извлечь целиком.
Скоро результат сказался, – Коровин медленно открыл глаза, и, обведя ими вокруг, недоуменно спросил: «…А., а что было-то?..». Психологический шок и потеря сознания вызвали у него локальную амнезию, – пропажу «короткой памяти». Он не запомнил самых последних событий. Ему быстро объяснили все, и за это же время освободили из-под снега, убедились в «целости», и поставили на ноги. Коровин спросил:
– А кто меня откопал?
– Хергиани!
– Миша!.. Миш, а как ты меня нашел-то? А?
Михаил чуть прищурился, и по лицу промчалась тень ироничной усмешки:
– А какой же сван не знает, как пахнет КОРОВА?
Все «грохнули». К счастью, снявший общее напряжение разряд смеха не вызвал новой лавины, – спасработы закончились благополучно.
Вот так «Тигр скал» нашел «Снежную корову».
А что бы было, если бы промедлили? Если бы «развели разговоры»? Если бы пошли в лагерь за лопатами и зондами? Если бы на кого-то понадеялись или растерялись?.. Легко представить, что бы произошло, – за это время под снегом несколько раз умереть можно. К сожалению, случаи трагического «промедления» и неспособности, неумения использовать имеющиеся под руками средства, – такие случаи не редкость. Не редкость и случаи, когда люди просто теряются, не зная, что делать. Обычно, – вследствие недостаточной подготовки, отсутствия инициативы и непонимания опасности ситуации. В спасательных работах только очень быстрые и квалифицированные действия приводят к успеху.
…P.S. 1.
Вот что успел мне сказать Черносливин. Значит, решил тогда Коровин «поиграть» с небольшой лавиной! И, видимо, не на своих двоих ушел в лагерь. И, может, и не успел он потерять сознание. Но остальное все было так…
P.S. 2. Вот такой рассказ я (Буянов) услышал от Пал Палыча Захарова и только чуть-чуть «обстругал текст» для лучшего оформления (и добавил реплики Черносливина. А сам я в «Уллу-Тау» в этом году (2006, и в следующем) побывал, и могу сказать: «Порохня там правит бал!»… К нему утром всегда большая очередь из альпинистов, утверждающих маршруты и ждущих консультации. С ним имел небольшой разговор. Сказал он, в частности, что в Интернет «влезает» редко. А сам альплагерь сейчас – большой проходной двор, живет активной жизнью, – это мы воочию увидели. Множество групп проходит через него, ночуют и в лагере, и выше. У ледника Адыр-Су мы, в частности, встретили на биваках более десятка групп из Латвии, – пограничный режим им никак не помешал совершать здесь путешествия. И, Слава богу!..
Бди! Зри!
Хотите узнать, в чем состоит разница между «носками» и «носочками»? А заодно понять, какая «мелочишка» в походе способна быстро «вынуть душу из тела» и о чем бы Гусейн Гуслия, точнее, Ходжа Насреддин, вместе с эмиром бухарским сделали бы глубокомысленное заключение: «Очень хорошая пытка!» Вот послушайте-ка.
Боже, как я страдал в своих кроссовках, передвигаясь по улицам Оша, будто на деревянных протезах. Пальцы на ногах покраснели, распухли и ныли от сильной боли даже в покое, а при ходьбе особенно. Подморозил их на больших высотах в снегах Заалайского хребта в том первом походе 1980-го по Памиру, когда еще не было утепляющих бахил, а ботинки-трикони оказались страшно холодными даже с тремя парами шерстяных носков. Тогда пальцы на ногах так мерзли, что, казалось, кричали о себе: «Караул! Замерзаем! Шевели нами, а то скоро останешься совсем без нас, родимых!» А сейчас, в этой ошской жаре они кричали еще пронзительнее. Тоску не могли развеять даже мысли о базаре и о чайхане… Эх! «От Оша до Хорога хреновая дорога! Обратно до Оша тоже хороша!»
Но в какой-то момент я вдруг понял, что что-то здесь «не то и „не так“. Догадался остановиться, снять кроссовку и сунуть в нее здоровые, „ручные“ пальцы. Пламя находки, открытия озарило лицо торжествующей улыбкой! Глубокое понимание проблемы овладело всем существом!
Да, одев накануне на помороженные ноги чистые, свежие носки, я позабыл вынуть предыдущую пару, запиханную внутрь, в «носочки» кроссовок. Какой же птицей я почувствовал себя, когда «носки» были извлечены из «носочков»! Понятно, в чем разница? Да, «оплошка» – это «плюшка», когда по ногам, а когда и по голове.
Хотите злобно подшутить над приятелем? «Словите момент» и тайно затолкайте в «носочки» его ботинок по обычному носку. Если он сразу не заметит, на переходах ему «мало не покажется».
Когда на сердце так тяжело, что кажется, будто жизнь уже не может быть хуже, затолкайте по носку в свои ботинки и походите. Вы очень скоро поймете, что жизнь до того была не такой уж плохой. И приятно к ней вернуться, если мозоли еще не успели перейти в потертости…
В этой связи мне памятен еще один случай. В самом далеком, первом походе летом 1967-го, когда мы с отцом были еще туристами-новичками, отец пожаловался на привале, что рюкзак лежит на спине «неудобно». Я сразу примерил рюкзак, и понял, что нести его просто невозможно. В рюкзаке лежало цилиндрическое ведро, которое острым углом дна упиралось в низ позвоночника (в крестец), да еще и перекатывалось по спине из стороны в сторону. «Папа, ну как же ты мог нести такой рюкзак?» Мне так стало жаль его, протащившего этот «злющий рюкзак» целый переход. Конечно, рюкзак сразу переложили, и все пошло нормально.
«Бди!» и «Зри!» – одни из главных походных истин. В частности, если что-то чувствительно упирается в тело, значит это «что-то» хочет «вынуть» из тела душу. И вынет, будьте
