понятно, ибо мифологизация ― главное занятие наших друзей, врагов и политологов (правда никому не нужна и даже опасна), а Путин волей-неволей упоминается чаще всех. Главная ложь этого многоликого мифа ― в том, что общая ответственность перепихивается на конкретную личность. От Путина зависит очень немногое. Роль личности в российской истории пренебрежимо мала ― Толстой это хорошо понимал и напрасно стремился распространить на историю всемирную. Решение о нападении на Россию принимает Наполеон, но отпор Наполеону дает не лично Кутузов, а русский характер и русское пространство. Русская история наглядно циклична, ход вещей тут предопределен, и кто бы ни оказался на месте Путина ― он обречен был бы делать более-менее одно и то же.
Путин в силу петербургского происхождения и явной симпатии к Европе, где он успел пожить и поработать во времена застоя, ― делает это более-менее аккуратно. Разговоры о том, что он вводит цензуру, бессмысленны: я вижу, как цензура нарастает снизу, как до неузнаваемости меняются люди, еще позавчера защищавшие свободу, все эти менеджеры среднего звена, панически боящиеся любого внятного анализа, не говоря уж о сенсационной информации. Самое забавное ― именно наблюдать, как история отстраивает людей: так магнитное поле располагает опилки по правильным дугам.
Путин ― как и Ленин, и Сталин ― заложник истории: Ленин хотел разрушить империю, а вместо того реставрировал; Сталин хотел проредить окружение в типично восточном стиле, убрав старых большевиков, а спровоцировал вакханалию самоуничтожения, поставившую страну на грань выживания. Разумеется, кое-что зависит и от личности: будь на месте Сталина Троцкий ― СССР больше напоминал бы не Российскую Империю, а Камбоджу; но если бы на месте, допустим, Хрущева рулил кто-то иной ― судьба оттепели осталась бы той же. Макроисторические закономерности личностями не регулируются. Окажись на месте Путина Лужков или Примаков (а они собирались) ― со свободами было бы покончено куда быстрей, а культ личности принял бы масштабы поистине гомерические. Что до внешней политики ― думаю, тут возобладали бы методы времен Очаковских и покоренья Крыма, и вряд ли Украина ― хорошо зная лужковские эскапады в Севастополе ― обрадовалась бы такому развитию событий.
Если же вернуться к Владимиру Путину ― миф о нем, как и все в России, бинарен, то есть двуглав, он развивается в рамках давно устаревшей оппозиции почвенников и западников. Одни считают Путина либералом до мозга костей, чересчур мягким, недостаточно националистичным; другие полагают, что это законченный кагэбэшник, сатрап, душитель, хладнокровный садист и т. д. И то и другое неверно: Путин ― классический менеджер, каковым он был и при Собчаке, когда работал в сугубо либеральной петербургской мэрии, и при советской власти, когда осуществлял надзор за советской колонией в ГДР. Общая жажда третьего срока базируется именно на тайном страхе (присущем и либеральному крылу), что следующий лидер уже не будет иметь ни советского, ни собчаковского опыта ― а потому кинется закручивать гайки с утроенной энергией, хотя они спокойно закручиваются сами.
Несколько раз Путин допускал серьезные и даже катастрофические ошибки. Такой ошибкой был Беслан, когда ситуация в первые часы после захвата никем, в общем, не контролировалась; предыдущей такой ошибкой был «Норд-Ост», но тогда катастрофа казалась не столь очевидной. Два поздравления неизбранному Януковичу и предшествующая грубоватая агитация за него у всех на памяти. Не исключено, что ошибкой была и ставка на клан Кадыровых в Чечне ― ибо со временем мы можем получить там гнойник почище масхадовско-басаевского; но другой ставки, боюсь, не было.
Вообще миф о профессионализме КГБ-ФСБ давно не выдерживает критики, чего стоит последняя история с Андреем Луговым, с шифровками по книге Гришковца и прочими нелепыми отмазками; а «британский булыжник», якобы фаршированный разведывательной аппаратурой? а генетическое супероружие, которое будет якобы поражать только русских ― и потому мы не должны отправлять за рубеж свои биологические образцы? Если Путин и умен (а он умен), то не благодаря, а вопреки опыту работы в госбезопасности. Ему приходится работать с чрезвычайно ограниченным контингентом, простите за невольный каламбур. На этом фоне и Сергей Иванов выглядит европейским интеллектуалом ― он, по крайней мере, умеет себя вести на людях.
Наряду со всеми этими ошибками у Путина были и победы, обеспеченные отнюдь не только нефтью и административным ресурсом. Он удалил из России Гусинского и Березовского, искренне убежденных в своем всевластии; он ограничил самодурство, а то и прямой сепаратизм местных властей, введя институт кремлевских наместников; он вернул главные российские ресурсы под контроль государства, не слушая демагогии о том, что это антирыночно; иное дело, что и это предопределено ходом вещей, и его личная роль тут только в том, что все это было сделано сдержанно, без крови. Мне могут напомнить о Ходорковском, но я в ответ напомню о Тухачевском, с которым ― в аналогичной ситуации ― обошлись гораздо отвратительнее. В общем, Путин способен оптимально действовать на коротких исторических дистанциях ― со стратегией у него, как у всякого менеджера, обстоит хуже; но некоторым его ответам я аплодировал от души, и вообще за его поведение на международной арене, по крайней мере, не стыдно. Реплика про то, что мы не хотим иракской демократии, ― отличный экспромт.
Главная же ошибка Владимира Путина не упоминается почти никем: в соответствии со своим бэкграундом он искренне полагает, что стране всего нужней стабильность. Это не так: в пьесе Леонида Зорина «Царская охота» еще в 1975 году было сказано: «Великой державе застой опасней поражения». Под коркой стабильности в России бурно идут процессы гниения ― но и роста; росту эта искусственная «стабильность» мешает, а для гниения она идеальна. Для первого срока ― 2000–2004 ― Путин был оптимальной фигурой, но для второго уже недостаточной. Для послеоперационного больного искусственный сон благодетелен, но он может перейти и в кому. Путинская Россия интеллектуально бедна, полна нарастающей и наглеющей показухи, неустойчива перед серьезными стрессами ― стране явно нужен другой. Но другого нет. И это главная причина живучести путинского мифа ― мифа о том, что Путин идеально соответствует масштабу стоящих перед ним задач. Это не так. И сам он это знает лучше других.
Впрочем, когда я слышу его зарубежных критиков ― в том числе и украинских обывателей, ― даже у критика власти вроде меня случаются пароксизмы гордости за своего президента.
5. Игра в дурака
Миф о стремительном интеллектуальном оскудении сегодняшней России, из которой все мозги вытекли, а несколько оставшихся титанов мысли бесповоротно ушли в оппозицию, насаждается при активном участии самой России, которой это, наверное, зачем-нибудь надо. Вероятно, это такой способ усыпления общественной бдительности. Да и потом, еще Иван-дурак, любимый персонаж русского фольклора, наглядно доказал: с тех, кого считают дураками, ― спрос гораздо меньше, зато триумфы их гораздо ослепительней. Картина Репина «Не ждали».
Да, сегодняшняя Россия действительно поражает чудовищным уровнем масскульта. Масскульт есть везде, но не везде он так омерзителен и притом отрефлексирован, то есть сознательно и целенаправленно опущен ниже плинтуса. Все представители голимой русской попсы отлично знают, что делают. Дарья Донцова в бесчисленных интервью, которые она чудом успевает давать, не отрываясь от ежеквартального выпуска клонированных черно-желтых уродцев, от души ругает собственную прозу, признаваясь, что никогда не считала себя серьезным литератором. Помогает забыться ― и ладно. В душе она, возможно, так не считает, но на людях ведет себя прилично и в тогу не рядится. Короче, вообразим себе толпы литературных, музыкальных и телевизионных Сердючек, работающих на понижение и даже исчезновение планки; представим себе десять копий ток-шоу «Аншлаг», которое три министра культуры пытались вытеснить с российского телевидения, но разбились о бетонный рейтинг этой программы, ― и российская массовая культура явится вам во всей своей ослепительности… с одной существенной поправкой: она существует не для массового потребления, а для массового отталкивания. Все эти люди, от души хохочущие над Петросяном, так радуются именно тому, что они ― не он.
Недавно меня взволновала тема фриков на российском телевидении: их там в последнее время стало немерено. Подробное, гурманское смакование бесчисленных уродств, в диапазоне от «Дома-2», где уродства
