пограничники стали открывать огонь по нарушителям границы на поражение. Счет убитых и раненых пошел на десятки, сотни, затем на тысячи.
В это же самое время было объявлено, что и российские ученые вплотную заняты созданием солнечного зонтика и что уже достигнуты значительные результаты. В Россию тоже хлынули – правда, гораздо меньшим потоком – жители ближайших стран. За неделю население западных, восточных и азиатских окраин страны выросло, по неофициальным данным, в полтора раза. Ехали поляки, венгры, чехи, румыны, болгары, украинцы. Страсти несколько поутихли, когда правительство выступило с заявлением, что российский зонтик, если он будет создан и установлен, накроет собой не только Россию, но и большую часть Восточной Европы. Несмотря на то что прозападные политические круги в Польше, Прибалтике, Грузии и в Западной Украине начали тут же кричать о том, что это очередная провокация русских, что у них все равно нет на создание зонтика ни материально-технической базы, ни научного потенциала и что надо срочно эвакуироваться за океан к американским братьям – все равно, несмотря на подобные отдельные сполохи недоверия и ненависти, миграционный пожар вспыхнул и политико-географическая обстановка в восточно– и центральноевропейской части мира вдруг кардинальным образом изменилась. По сути, стал восстанавливаться не только Советский Союз, но и заново собираться Варшавский блок. Правительства в нескольких странах бывшего СССР ушли в отставку или были разогнаны. В Украине, Польше, Чехии, Венгрии произошли полубархатные революции, которые ведущие экстренных политических теленовостей тут же стали именовать «красными». Украина, Белоруссия и Казахстан заявили о желании присоединения к России. Раздираемая внутренними противоречиями Грузия, так же как и Польша, попросила включить ее в кандидаты на присоединение к РФ. Через несколько дней даже Финляндия и Латвия подали свои заявки. Литва и Эстония пока воздерживались, но и в этих государствах дело шло к тому же. Случились перемены и в правительстве России. Почти полный верх в Думе одержали возглавляемые бывшим столичным мэром националисты, которые требовали от всех государств, намеренных войти в состав России, сначала публично покаяться за былой отрыв от своей матери-прародины, затем – выплаты контрибуции и только тогда – как они говорили – «мы подумаем, принимать вас или нет под сень нашей империи». Кроме того, некоторые пришедшие к власти национал-имперцы истерично вещали с трибун о том, что русский зонт будет иметь техническое превосходство над заокеанским, заключающееся главным образом в том, что энергию искусственного света в нем можно будет умерять или увеличивать на отдельных зонах покрытия – с тем, чтобы усмирять непокорных и поощрять друзей.
Вскоре шевельнулся и Пекин. ЦК Компартии Китая объявил, что начинает грандиозное строительство собственного Великого Поднебесного Зонтика. Было предложено покрыть Поднебесным щитом Японию, Монголию и Корею взамен на присоединение к Китаю этих стран. Корейцы и монголы согласились сразу, а по Японии прокатилась волна массовых самоубийств, разделившая страну сразу на три лагеря: прокитайский, проамериканский и самурайский.
Звучали также разговоры о создании всеобщего западноевропейского зонтика, но в это мало кто верил – сливки европейского общества вместе с политиками и учеными в первые же дни хаоса перебрались в США. К тому же у западных стран не было природных энергоресурсов – нефти и газа.
Новый лидер арабского мира взамен то ли снова умершего, то ли опять убитого Усамы бен Ладена объявил начало вселенского газавата против неверных, у которых необходимо силой отобрать средства для создания панисламского солнечного зонта. Но новая война, не считая отдельных локальных конфликтов, так не вспыхнула, потому что западным дипломатам удалось расколоть исламский мир, уговорив часть стран на создание солнечного зонтика совместно с Ираном, Пакистаном и Индией, у которых имелась ядерная энергия.
Но скорее всего, новая большая война не началась потому, что время уже слишком убыстрилось…
Тищик и сила обстоятельств
По ТВ передали, что закрываются сетевые супермаркеты. Останутся работать только отдельные магазины, находящиеся под государственным контролем. Тут же показали репортаж о работе одного из таких магазинов: длинная, втиснутая в узкую дверь очередь, измученные люди выносят, прижимая к себе, пакеты с сахаром, солью, консервами, крупами. Затем начались новости на самую актуальную тему последних дней: мировая гонка по созданию защитных солнечных зонтиков. Противостояние ведущих мировых держав в этой области уже называют «теплой войной», – говорили журналисты…
– Знаешь, я чувствую с себя трясущимся дедом, которого собираются сдать в дом престарелых, – с усмешкой сказал я Лизе. – В убогий стардом, где смерть будет длинной и нищей…
– Не будет, – покачала головой Лиза.
– Конечно, – кивнул я. – А какие есть способы? Срочно поплыть в Америку? Или записаться на завод по производству отечественного зонтика, чтобы по блату нам с тобой выделили места под ним?
– Зонтики не оттянут финал…
– Тогда что, харакири? Я думаю, ядов приличных сейчас хрен найдешь. Ты знаешь способ, чтобы умереть безболезненно?
– Саша, надо… мне кажется, просто… подождать немного… Если есть что-то, что может спасти нас, оно спасет.
– Да? Мы что, смотрим сейчас многосерийный фильм под названием «Смерть под солнцем?» Знаешь, когда неизлечимо больного подключают к дыхательному аппарату, то обычно все знают, что он все равно умрет…
– Я думаю, если вот так говорить и думать… точно все будет плохо…
– А еще что думаешь, провидица?
– Если мы родились человеками, то и должны умереть ими, Саша.
– Я так не думаю, Лиза.
– Почему?
– Потому что не чувствую себя человеком.
Раздался телефонный звонок. Я снял трубку и услышал в ней глухое мычание. Тищик – сразу понял я. Как видно, он развязал.
– Гена, ты?
– Я тут подумал… о тебе… – промычал Тищик, – у меня тут…
На фоне слов Тищика послышались мужские голоса. Потом Гена уронил трубку, но не на рычажки телефона, а, видимо, на пол. Голоса продолжали о чем-то спорить, раздался грохот, словно что-то упало. Потом снова грохот.
Несколько раз произнеся «Гена» и не получив ответа, я стал одеваться.
Лиза отправилась со мной, хотя я ее не просил и не говорил, куда иду.
На улице в глаза летел крупный льдистый снег, было холодно и темно. Мы сели в машину, немного проехали, но вскоре стал заканчиваться бензин. Завернули на заправочную станцию – но не обнаружили там ни служащих, ни топлива.
В окнах дома напротив мерцали экраны телевизоров.
Неужели действительно последним, что поглотит мрак, будет телевизионный экран?
Дойдя пешком до дома Тищика, мы поднялись на третий этаж. Дверь открыл мужчина с рыжими усами во врачебном халате.
– Я его друг, – сказал я, – что с ним?
– Обычный запой, – с вежливой улыбкой сказал врач. – Вызвал нас по телефону, просил вывести, вот и выводим…
Я прошел в комнату, где на диване, отвернувшись лицом к стене, лежал Тищик. Он был в одежде, которую, видимо, не снимал уже несколько дней. Комната была чрезвычайно грязная, в ней был сильный беспорядок. Стоял кислый запах от протухшей пищи, на полу были горки грязи, которые липли к подошвам обуви, когда я на них ступал.
– Как процесс? – спросил я.
– Хорошо, что вы пришли, – обратился ко мне второй врач, – мы сделали все, что нужно, капельница, таблетки. Но дело в том, что за работу нужно расплатиться. А клиент, как видите, в некондиции.
Гена пошевелился и что-то промычал.
Я достал бумажник. Помня, что подобная наркологическая процедура обычно стоила от ста до двухсот долларов, я протянул врачу шесть тысяч рублей – почти все, что у меня оставалось.
