Pay быстро, негромко заговорил с Фолкмером:
– Что нам даст его гибель, Йохан… Только более тщательное расследование, докопаются еще до чего- нибудь… Если он убедительно изложит властям обстоятельства катастрофы, нам меньше головной боли… Думаю, мы можем ему верить…
Фолкмер кивнул несколько раз подряд и приказал Болгарцеву по-английски:
– Подойдите сюда.
Тот повиновался. Надежды у него уже не было – наверное, забыли дать какую-то инструкцию к смерти…
– Мы ошибались, – произнес Фолкмер, глядя летчику в глаза. – Сейчас мы проанализировали проблему и решили, что выгоднее сохранить вам жизнь, как источнику дезинформации для властей.
Во взгляде Фолкмера Болгарцев без труда прочел, что это ложь – по крайней мере отчасти, что не только и не столько соображения целесообразности заставили их изменить решение. Он увидел, что перед ним люди – да, преступники, похитившие его дочь и вынудившие его самого совершить преступление, но люди, а не беспощадные машины. У него перехватило дыхание.
– Я не… – начал он и запнулся.
– Вот что, – сказал Фолкмер, стараясь быть непроницаемым. – Я полагаю, вы отдаете себе отчет, что обязаны нам жизнью.
– Я…
– Вот и хорошо. Теперь судьба нашего предприятия зависит от вас. Мы поверим вашему слову, но и вы нас не подведите. Вы самым аккуратным образом сообщите властям – и всем другим, кто будет спрашивать, вы меня понимаете? – то и только то, что я вам сейчас продиктую. И помните – вы и Таня под нашим постоянным наблюдением.
– Итак, здесь я больше не нужен, – проговорил Pay по-немецки. – Иду заниматься изменением программы.
Он направился к ходовой рубке, думая не столько о программе – это забота Тилгнера, – сколько о бу дущем. О танкере, которому предстоит еще ряд переоборудовании, прежде чем он отправится на металлолом, о людях Тилгнера и Краузе, о колумбийцах, о Диане Довгер… И конечно, об Олеге Болгарцеве. Камень свалился с его души, но это не значило, что возможные осложнения с летчиком его не тревожили.
Как показали дальнейшие события, об этом он беспокоился напрасно. Болгарцев сдержал слово. Грозная опасность надвигалась совсем с другой стороны.
23
Диану поместили в небольшом уединенном особняке на самой окраине шведского городка Нючепинг, где ее тщательно стерегли стражи Фолкмера и Pay, отвечающие за нее, без преувеличения, головой. Так как и Pay, и Фолкмеру приходилось постоянно курсировать между Швецией, Австрией и Норвегией (срочные дела, касавшиеся не только судьбы танкера, но и других связанных с операцией обстоятельств), беседы с Дианой велись урывками. К тому же у Фолкмера и Pay не было особой уверенности в том, что к получаемым от нее сведениям можно относиться с достаточным доверием. Поэтому при подготовке нового визита Фолкмера в Санкт-Петербург они по-прежнему полагались на информацию Каспера. Тот сообщил, что у Довгера нет персональной охраны; как глава проекта, профессор это категорически запретил. Негласное же наблюдение за Довгером велось по сетке-графику, также переданной Каспером. Этой сеткой и воспользовались Фолкмер и Pay.
Визит оказался безрезультатным. По возвращении Фолкмер рассказывал об этом Рольфу Pay так:
– Я встретил профессора возле его дома, после красноречивых описаний Дианы я не мог его не узнать. Мы говорили по-немецки, он ведь немец, хотя в Германии никогда не бывал… Естественно, он потребовал доказательств, что его жена жива и у нас. Я упомянул о видеозаписях, но он меня высмеял. Как он мне сказал, Диана не только физик и его ассистент, но и патронесса каких-то благотворительных обществ и в этом качестве нередко выступала по телевидению… А имея пленки, сказал он, при нынешнем уровне компьютерных технологий совсем нетрудно соорудить какую угодно фальшивку, да так, что распознать подделку будет невозможно. Тогда я намекнул на телефонный разговор – это очень рискованно, но куда деваться? – он ответил, что с помощью компьютерной коррекции голоса с ним может говорить любая женщина и даже мужчина. Я предложил ему спросить Диану о том, что известно только им двоим, а он заявил, что с тех пор как изобрели подслушивающую аппаратуру, известное двоим известно всем. Он непробиваем, Рольф! Он примет только одно доказательство – личную встречу с Дианой, и не где-нибудь, а в России.
Прикурив, Pay захлопнул крышку зажигалки.
– Ого! В России – таково его условие?
– Да, Рольф.
– Послушай, Йохан, все это очень неубедительно. Разве он мог тебе не поверить? Его встречает весьма, так скажем, информированный человек…
– Возможно, он мне поверил. Возможно, все эти разговоры о фальшивках он вел с единственной целью – заставить нас привезти Диану в Россию, а там…
– Что там?
– Не знаю, Рольф, но мы в тупике. Как мы можем пойти на это? За Довгером стоит УНР.
– Да, действительно. Но давай взглянем с его точки зрения. Как бы ты поступил на его месте – если, конечно, он и впрямь не фанатик, которому наплевать на жену…
– О нет, нет!
– У тебя сложилось такое убеждение?
– Совершенно твердое.
– Уже лучше. – Pay наконец опустил зажигалку в карман. – Так как бы ты поступил?. Известил бы УНР о таинственном незнакомце?
– Нет.
– Почему?
– Потому что тогда все рычаги перешли бы в другие руки – в руки людей, которым на Диану воистину наплевать. Эти люди будут исходить не из интересов Дианы, а из своих собственных, а я утрачу контроль.
– Верно. К такому же выводу должен прийти и он. Но тогда зачем эта встреча в России? Один он бессилен.
– Я бы на его месте поставил в известность не бездушную организацию, а нескольких надежных людей, которым могу доверять. Такая команда – уже сила, и она не станет действовать в ущерб Диане.
– И это верно…
– Но ничего нам не дает, – невесело заметил Фол-кмер. – Если бы мы и нашли техническую возможность организовать встречу на его условиях, тогда все преимущества оказались бы на их стороне.
– Гм… И никакого шанса навязать наши условия?
– Ни единого, Рольф. Подвергни Диану инквизиторским пыткам и запиши на видео, он и тут пожмет плечами, хотя внутри у него все и перевернется. А что ему делать? Только настаивая на своем, он может рассчитывать на то, что удастся ее выручить.
– Черт… – Pay задумался. – Крепкий орешек наш профессор Довгер… Будет ли он вообще работать на нас?
– Будет, – уверенно сказал Фолкмер, – но только после того, как увидит Диану, запустит все свои механизмы по ее спасению и убедится в крахе этих планов. Вот тогда из всех дверей для него останется открытой одна, и он войдет. Он войдет, Рольф.
– Гм… Значит, нам необходимо загнать его именно в такой коридор с открытой дверью…
– Да, но разрази меня гром, если я знаю, как это сделать.
Pay молча смотрел в одну точку, покачиваясь на каблуках, как всегда в моменты напряженных раздумий. Он мог бы показаться отрешенным от реальности – любому, но не Фолкнеру.
– Штернбург, – вымолвил Pay.
– Что Штернбург? – встрепенулся Фолкмер.
