Яна рассмеялась:
— Ну, ты даешь!
— Есть немного, — хмыкнула Алина. — Так что тебе: эспрессо, капучино или чай?
— Не знаю…
— Ха! — воскликнула Алина. — Все-таки трясешься?
— Вот еще! — возмутилась Яна.
— Трясешься, — сказала Алина. — Напрасно. Тебе-то чего бояться? По твоему отделу все нормально…
«Ей действительно ничего не известно, — подумала Яна, — или она, как всегда, придуривается? А может, — мелькнула тревожная мысль, — я все-таки ошибаюсь и вызывают меня совсем не затем, чтобы дать новую должность? Неужели все мои ожидания напрасны?» Дрогнули губы. Яна вскинула голову. Не хватало еще раскиснуть прямо сейчас. Все это ерунда. И мысли эти ерундовые. Все будет отлично. Просто превосходно. Вот сейчас она переведет дух, выпрямится — и войдет в нужное состояние. А Алина… Алина просто не в курсе происходящего. Всякое случается. Иногда даже референт генерального понятия не имеет, что творится в кабинете шефа.
— Чай, — прервала Яна Алинино бормотание, — сделаешь мне черного чая?
— Конечно, — мгновенно переключилась Алина. — С сахаром?
— Нет, спасибо.
— Все, до встречи, — сказала Алина и бросила трубку.
Яна прошлась по кабинету, выглянула в приемную.
— Здравствуйте, — прошептала из-за своего стола явившаяся наконец секретарша.
Сжалась в клубочек. «Боится, — безразлично подумала Яна. — Думает, сейчас начну ее чихвостить. Дурочка. Сейчас у меня есть дела поважнее».
— В полдесятого я у генерального, — бросила Яна.
— Я помню, — закивала секретарша.
И на том спасибо. Яна закрыла дверь. Опять подошла к окну. Постояла несколько минут не двигаясь и ни о чем не думая. Все, пора, решила она. Было двадцать семь минут десятого.
Она вошла в приемную, кивнула Алине и взялась за ручку двери.
— Ни пуха, — одними губами проговорила Алина, и в глазах ее блеснул хитроватый огонек.
«Вот холера, — усмехнулась про себя Яна, входя в кабинет генерального, — все она знает, как же иначе!»
— Доброе утро, — сказала, устремляя взгляд на троих мужчин, вольно расположившихся на креслах в углу кабинета.
— Здравствуйте, здравствуйте, Яна Владимировна, — просипел генеральный и махнул рукой: — Прошу.
«До чего ж все-таки у него противный голос», — в который раз подумала Яна, подходя к мужчинам и присаживаясь на ближайшее к ней кресло. Генеральный ей активно не нравился. С головой у него вроде бы все было в порядке, но вот раздражительности хватило бы на десятерых. Яна считала, что руководитель должен держать себя в руках, генеральный же по определению был на такое не способен. Его выводили из себя любые мелочи, не говоря уже о крупных проблемах. Если в ближайшее время ей удастся оказаться вне пределов его влияния, это будет большим счастьем. А ей удастся, она не сомневалась. Для этого она здесь. И они тоже.
— Кофе, чай? — спросил генеральный.
— Чай, спасибо, — ответила Яна.
Генеральный бросил взгляд на Алину, торчавшую в дверях.
— Поняла, — сказала Алина и исчезла.
— Ну-с, — подал голос Свирский, — как ваше драгоценное?
Надеюсь, подумала Яна, он имеет в виду здоровье.
— Прекрасно, — ответила она. — Благодарю.
— Вот что мне нравится в вашем финансовом директоре, — рассмеялся Рыбкин, — у нее всегда все прекрасно. Даже если это на самом деле не так. — Он неожиданно подмигнул Яне.
Она вздрогнула. Что это означает? История с женой Артема выползла наружу? Или просто этот хмырь Рыбкин пытается придать разговору непринужденный тон?
Рыбкина иначе как хмырем назвать было сложно. Вечно в помятом костюме и нечистой рубашке, вечно с намеками на щетину на лице. Откуда он взялся четыре года назад, Яне было неизвестно, но, по- видимому, пришелся в конторе ко двору, потому что сразу же был продвинут в высшие сферы, там и оставался. Пока. Но, похоже, скоро должен был выйти на околоземную орбиту — до Яны доносились слухи, что Рыбкина прочат главным на сибирский прорыв. Компания намеревалась распространиться за Урал, распространиться и закрепиться там. «А что, — подумала Яна, — там Рыбкин из общей массы не будет выделяться, не то что в столице».
— Так, ну что, — Свирский демонстративно потряс рукой с часами, — приступим, поскольку время сегодня дорого.
— Да-да, давайте, — как обычно раздраженно проговорил генеральный.
Дверь отворилась, в проеме возникла Алина с кофейно-чайной тележкой.
— Сейчас мадемуазель Алину отпустим, — спокойно сказал Рыбкин, — а уж после…
Алина подкатила тележку к столику, за которым расположилась вся компания, и принялась расставлять чашки и вазочки. Яна было сделала движение помочь ей, но Алина повела бровью, и Яна замерла в полудвижении. Ну, конечно, что это она? Надо вести себя точно так же, как ведут все остальные, а остальные расслабленно восседали в своих креслах и лениво наблюдали за Алиниными хлопотами. Наконец Алина удалилась, плотно прикрыв за собой дверь.
— Вот и чудненько, — пробормотал Рыбкин, беря чашку с кофе. — Теперь можно и начинать, — и наглыми глазами уставился на Яну.
Нет, ну все-таки откуда он такой выскочил?
— А собственно говоря, — заметил Свирский, — что тут начинать? Дело-то пустяковое, как вы считаете, Яна Владимировна?
Яна одарила его удивленным взором и, протягивая руку за своим чаем, промолвила:
— Чтобы ответить, неплохо бы знать, о чем речь.
— А вы разве не знаете? — Свирский с прищуром смотрел на нее.
«Ах ты, жучок», — подумала Яна. Но нет, ее на дурика не возьмешь. Она долго прикидывала, что лучше: делать вид, что она ни черта не подозревает, или продемонстрировать свою осведомленность. Этот вечный выбор: играть в дуру или вести себя настолько, насколько ты умна. В разные моменты своей жизни Яна выбирала разное. Обычно инстинктивно, не особенно задумываясь. Но здесь следовало быть осторожной. В их компании сообразительность сверх среднего среди женского персонала не очень приветствовалась. Мужской тип менеджмента, что поделаешь. То есть вроде бы все за то, чтобы надевать на себя образ дуры и жить в нем. С другой стороны, ее двигают на должность и, задвинув туда, будут ожидать свершений. Причем чем скорее, тем лучше. И тут уж образ дуры тебе не помощник. В идеале, конечно, нужно сочетать в себе оба этих качества. То есть уметь быстро переключаться с дуры на не дуру, причем делать это виртуозно, так, чтобы не бросалось в глаза. У Яны существовали серьезные опасения, что ничего из этого не выйдет. Рано или поздно она сорвется и станет вести себя как обычно. Не нравится — не кушайте. Всегда так получалось. Но всегда — это не теперь. Теперь совсем другая ситуация. Поэтому решение было принято в пользу дуры. Хотя бы на первом этапе. Идиотку она изображать не собиралась, а вот замаскироваться под старательную и ответственную, смотрящую в рот сильным мира сего — это можно. На первом этапе. Пока не освоится в новом качестве, на новом уровне. Так что Яна сглотнула слюну и ровным голосом сказала:
— Речь об отчете, верно?
— О каком отчете? — растерялся Свирский.
Генеральный с Рыбкиным тоже недоуменно уставились на Яну.
— Отчет службы безопасности, — невозмутимо продолжала Яна. — Мы же о нем будем беседовать, не так ли?
