– Насчет начальников отделов еще пока ничего не озвучено, – говорит Галка, – а вот рядовой персонал уже перетасовали. Твоих «любимых» Настю и Риту гонят в шею. Надеюсь, тебя это порадует.
– Ой! – расстраиваюсь я. – Куда же бедных девчонок?
– Бедных девчонок? – веселится Галка. – Лелька, ты в своем репертуаре. Сколько раз тебе эти «бедные девчонки» отравляли жизнь, а ты их жалеть!
– Да ладно. – Я тоже смеюсь. – Я не злопамятная. Так куда их?
– На машинописные работы, с испытательным сроком.
– Сурово, – вздрагиваю я.
– Да, – подтверждает Галка. – М.А., похоже, по-настоящему суров.
– И что? Меня-то куда?
– Я же тебе сказала, пока не знаю.
– Нет, – поправляю ее я, – ты сказала, что пока неизвестно, что там с начальниками отделов.
– Лелька, – после некоторой паузы говорит Галка, – ты невозможна…
И столько в этом ее «невозможна» от прежней Галки, Галки до «истории с Николашей», Галки самовлюбленной, но обаятельной, что я, не дослушивая, перебиваю ее:
– Знаешь, Галка, я тебя все-таки люблю! Галка ошарашенно молчит, потом выдавливает:
– Ну, ты даешь…
Но слышно, что она довольна.
…В понедельник я закрываю свой больничный и еду в офис. Могла бы, конечно, сидеть еще день дома, но терпежу уже нет – хочу увидеть собственными глазами, что у нас там происходит.
– Не выдержала, да? – Вика раскалывает меня в один момент.
– Каюсь, не выдержала.
– И как тебе наши новости? – Глаза ее сверкают.
– Грандиозно!
– Вот и я так думаю.
– Тебя-то оставляют на прежнем месте?
– Куда ж без меня? – самодовольно говорит Вика.
Я иду в свой кабинет. Открываю его, захожу. Никаких перемен. А что я хотела увидеть? Не знаю, но только мне почему-то кажется, что с этого момента в конторе должна начаться новая жизнь. Вот только будет ли мне в ней уютно, в этой новой жизни?
Время с обеда до вечера пролетает незаметно. В разговорах. Все считают своим долгом заглянуть хотя бы на минутку и поболтать о происшедшем. Даже Милочка. Даже опальные Настя и Рита. Даже Витя, с которым мы вечно в состоянии легкой войны. Все, кроме Алены. Ну и М.А., разумеется.
Я вижу их обоих только вечером. Уже уходя с работы, вспоминаю, что нужно заехать к маме и померить какие-то шмотки, которые ее подружка привезла из Франции. Не знаю, что там за барахло, но от мамы простым: «Мама, у меня все есть!» – не отделаешься. Придется ехать. Я спускаюсь в вестибюль, притормаживаю у лохматой пальмы, вытаскиваю мобильник и набираю мамин номер. И в этот момент вижу их.
Жму «отбой» и отступаю за пальму. Алена в сногсшибательном черном брючном костюме, на высоких каблуках, шелковистая грива рассыпана по плечам. Идет, смеется, что-то быстро говоря М.А. Тот слегка улыбается в ответ на ее болтовню, тоже в костюме, в белоснежной сорочке и в новом ярком галстуке. Она всего на пару сантиметров ниже его. Выглядят потрясающе. Он толкает входную дверь и придерживает ее, пропуская Алену. Потом выходит сам. Я выползаю из-за пальмы и вижу, как они, направляются в сторону нашей стоянки.
«Наверное, поехали отмечать назначение, – уныло думаю я. – А впрочем, может, они уже давно его отметили!» Меня затопляет волна зависти. Чернущей. Разумеется, к Алене. За то, что она так красива и уверена в себе. И за то, что у нее есть М.А.
Я чувствую себя пятилетней девочкой в клетчатой юбчонке и с розовыми бантами в волосах, умирающей от зависти потому, что у Светки из четвертого подъезда есть белая мышь, а у меня нет. Или, скорее, тонконогой семиклассницей, страдающей по мальчику Вове из девятого «Б» и смертельно завидующей его сестрице – она же может целые дни напролет видеть его и разговаривать с ним! Или нет, скорее – второкурсницей, рыдающей по ночам в подушку от зависти к любимой Жаннете, к ее точеным чертам лица и совершенной фигуре.
Странно, но всегда ощущения одни и те же. И тогда, и теперь. Толку-то с того, что я стала старше и мудрее…
Французское барахло оказывается не таким уж и непотребным.
– Возьму вот этот джемпер, – заявляю я, – и брючки.
– Отлично. – Мама расплывается в улыбке.
– Сколько стоит? – деловито осведомляюсь я.
– Нисколько, – машет руками мама. – Это мой подарок на твой день рождения.
– Ну что ты, – смущенно бормочу я, стаскивая джемпер.
– Все, – нетерпеливо перебивает меня мама, – разговор окончен.
